на который она оглянулась от решетчатой ограды, выглядел как-то беспорядочно. Нельзя было даже понять, сколько в нем этажей, то ли пять, то ли больше, то ли меньше.
– И больше, и меньше, – ответил Игорь Павлович, когда она его об этом спросила. – Было четыре этажа, потом пятый достроили, потом шестой отчасти. Встройку сделали с Лялиного переулка, и квартиры там вышли странные, узкие, тесные, кухни чуть больше шкафа. Квартирный вопрос, как известно, москвичей испортил, и дома наши испортил тоже.
– А внутри не кажется, что тесно, – сказала Алеся.
– Теперь – да, – кивнул он. – Коммуналки давно расселены, переделаны. А все мое детство прошло под знаком тесноты и капитального ремонта, причем крайне бестолкового. Тогда ведь жильцов не спрашивали, что им нравится. То паркет во всех квартирах накрывали линолеумом, то трубы отопления зачем-то под потолок переносили. То электропроводку набили прямо по штукатурке – потом обои нельзя было поменять, от клея цепь замыкало и током било.
– Я смогу поставить Ирине Михайловне следующую капельницу, – сказала Алеся. – Вы ведь это хотите спросить?
– Да.
Он не удивился ее вопросу и, ей показалось, обрадовался тому, что она догадалась о его колебаниях.
– Сегодня в ночь дежурю, завтра с утра работаю, а вечером приду.
– Спасибо, Алеся.
– Ей еще две капельницы останется. Послезавтра у меня не получится, но что-нибудь придумаем. Кого-нибудь из наших девочек попрошу. За кого могу ручаться.
– Спасибо вам, – повторил он. – Дадите ваш телефон?
Она продиктовала номер, Игорь Павлович набрал его на своем телефоне и сбросил звонок, когда в сумке у нее запела Барбара Стрейзанд.
– И позвольте мне вызвать вам такси, – сказал он.
– Зачем? – пожала плечами Алеся. – Мне до дому пешком всего пятнадцать минут от метро.
– А метро какое?
– «Мякинино».
Услышав название станции, он достал телефон и открыл приложение для вызова такси. Спросил адрес, и она назвала. Он не давил и не командовал, но все его действия были так естественны, что возражать было глупо и не хотелось.
Машина подъехала сразу, центр же. В заднее окно Алеся видела, как Игорь Павлович идет к своему подъезду. У него была походка человека, который не задумывается, как он выглядит, потому что думает о каких-то более важных вещах. И потому что выглядит он очень хорошо.
Его дом был очень прост во всем своем облике, но остальные дома в Подсосенском переулке были куда более затейливы – московские, старинные, с лепными портиками и барельефами в виде женских лиц над окнами. Да и вся Москва такая, что Алеся не понимала, как это люди, когда едут в наземном транспорте, уткнутся в смартфоны и даже взгляда на все это не бросят. В центр она приезжала при любой возможности, но не на такси, конечно, поэтому смотрела сейчас в окно с особенным неторопливым удовольствием.
Широкими улицами ее не удивить – в Минске они такие же. Но
