Спокойствием и тишиной. Он смотрел на наши войны бесстрастно, как родители смотрят на игры детей, в которых эти дети набивают себе шишки и учатся на своих ошибках. Что такое для Бога одна единственная жизнь? Его интересы – вечность. Он слишком огромен, чтобы заметить столь незначительные события. Для Него всё было в порядке, всё как всегда. Он смотрел на меня с небес и был бесстрастен и спокоен, и где-то в глубине него текли реки безмятежной радости. И я чувствовала, что всех моих усилий не хватит, чтоб расшевелить его и заставить обратить своё внимание на наш ужасный страдающий мир.
И я научилась смотреть на Него так же, как Он смотрел на меня.
Памперсы, влажные салфетки, вода, нутризон. Каждое утро – дом – аптека – реанимация. Встретить врача в коридорчике перед железными дверями и спросить, как дела и не нужно ли привезти что-нибудь ещё, – стало моим ежедневным утренним и вечерним ритуалом. Я не помню, ездила ли я на работу, не помню, с кем общалась, что делала, но помню слово в слово всё, что мне говорили врачи. Дома я входила в интернет и пыталась разобраться в смысле того, что они мне говорили. Я скачивала медицинские энциклопедии, протоколы оказания первой помощи, книги по лечению травм головного мозга, учебники анатомии… я читала всё время, когда не спала. От этого чтения меня крутило, как от плохой водки, но я не могла остановиться. Когда я понимала, что с ним происходит, мне становилось лучше.
Две недели Мишка не приходил в себя. «Давление нормальное, кормление удерживает, высоко не температурит. Пробовали перевести на самостоятельное дыхание – пока не получается…» Казалось, мир замер.
Скоро меня стали к нему пускать. Мишка лежал с закрытыми глазами – он был похож на спящего ангела, настолько спокоен был его вид. Иногда мне казалось, что тот огромный Бог, смотрящий на меня своими всевидящими глазами, и есть мой любимый Мишка, вырванный из этого мира, пребывающий где-то на той стороне… Он лежал на широкой кровати с немного приподнятым подголовником, широко раскинув руки. Кисти его рук были привязаны бинтами к бортикам, голова брита наголо. Он был весь обклеен датчиками, обвешан проводами, трубками, над ним нависал аппарат искусственного дыхания, который с шумом вталкивал в Мишкины легкие воздух. Я могла сидеть рядом с ним часами и ждать, когда он проснется. Но он спал беспробудным сном и был бесстрастен и спокоен …»
(Из дневника матери, Елены Калиберда)
Однажды он проснулся …
–Мишка, ты поправишься! Ты обязательно поправишься, я знаю!– повторяла она, словно мантру, одни и те же слова, пытаясь хоть как-то приободрить свое дитя в ситуации почти безнадежной. И все же это «почти» оставляло ему и ей какие-то шансы …
Он хотел ответить, но не смог, мешала трубка, перекрывавшая голосовые связки. Тело стало чужим и ему теперь трудно было даже представить себе, что он снова гоняет мяч в футбольной секции, подражая своему кумиру знаменитому португальцу лидеру «Манчестер Юнайтед» Криштиану Роналдо. О футболе остались
