отпустил Сухого и уже спокойно продолжал:
– Хрен с ним, с Кузовковым, но почему Вы, Карп Игнатьевич, не рассказали о новом человеке, появившемся на фабрике? Вы что, забыли наш уговор сообщать о всех вновь принятых на фабрику?
– Кого Вы, Сергей Николаевич, имеете в виду?
– Грузчика Шевцова.
– Чем может нам помешать грузчик?
– Уже помешал. Это он навел ментов на Кузовкова, и, если бы шофер остался жив, хана Вам была бы, уважаемый профессор.
– Но на его месте уже другой. Фамилии пока не знаю. Так вы Кузовкова?..
– Пришлось, Карп Игнатьевич, исправлять Ваши ошибки, потому как рановато Вам на тюремную баланду, дел и на воле по горло.
– Слышал, что Шевцов пропал. Но он запойный, через неделю появится.
– Больше не появится.
– Вы и его? – вжался в спинку сиденья Сухой.
– Для Вас, Карп Игнатьевич, это наука. Поймите, наконец, какая ответственность на Вас. Это не мы их, это Вы…
Профессор дрожащими руками вытащил из кармана таблетку, положил в рот, закрыл глаза.
– Держите себя в руках, Карп Игнатьевич, – спокойно сказал Колесник, – и имейте в виду: скорую помощь, как Кузовкову, вызывать не будем – лишние хлопоты.
– Вы и меня можете?..
– И я Вас могу, и Вы меня можете. Жизнь мы с Вами выбрали такую.
– Волчья это жизнь, – зло бросил Сухой.
– Не волчья, а по понятиям.
– Выпустите меня, – взмолился профессор. – Мне трудно дышать, не хочу слышать ни о каких понятиях!
– Вот и поговорили, – тяжело вздохнул Колесник. – Теперь Вы всё знаете. Напоследок хочу еще раз напомнить о новых людях на фабрике.
– На место Шевцова пришел новенький. Мне он не понравился, шустрый такой, грузчик, а нос везде сует. Даже в лабораторию пытался что-то принести без всякой на то надобности.
– Вот Вы его, Карп Игнатьевич, и нейтрализуйте.
– Я не могу этого сделать! – возмущенно крикнул Сухой. – Я не убийца!
– Убивать не обязательно, я попросил нейтрализовать на время. У вас в руках столько медицинских препаратов, сами найдите способ. Пора научиться жить без нянек… Или прикажете вновь нам это сделать?
– Нет-нет, я сам, я нейтрализую. Вдруг он ни в чем не виноват!
– Вот и славненько, вот и поговорили. И все же, Карп Игнатьевич, зачем Вам столько денег? Кажется мне, что не только в женитьбе дело. Что, снова проигрались?
– Женюсь – это правда, как правда и то, что снова не повезло в картах. Проигрался, каюсь.
Изолятор временного содержания по улице Володарского. В камере четыре человека. Двухъярусные койки. Ближе всех к окошку (на почетном месте) на верхнем ярусе лежит Князь. Под ним на нижней койке арестованный с книгой в руках. Ему лет тридцать. Лицо узкое, тело мускулистое. В камере жарко. Все арестованные по пояс раздеты. У каждого на туловище татуировки. Два другие играют в шашки, сделанные из хлебного мякиша.
