а вот «хобби» – другое дело. При первой же встрече с приличными людьми спросили, какое, мол, у тебя хобби? Такие вот слова и учи, чтоб ходовые были, а это… что же… дерьмо этот «видерзеен»…
Я встал, чтобы он мог лечь на тахту. Комната, в которой он жил с женой, была закрыта. Жена его всегда закрывала её, когда куда-нибудь уходила, чтобы мы в её отсутствие не трогали всякие безделушки, которые она привезла с собой в качестве приданого. Для этого она купила у спекулянтов специальный замок с секретом, этакий с крутящимся основанием, а ключ спрятала от нас подальше.
Брат кое-как снял пиджак, бросил его на пол, лёг поудобнее и тут же уснул. Ходил я по комнате и думал. О чём? Наверное, ты догадываешься. Ведь сказал же он, что собирается истратить эти деньги на меня. Раз так, почему мне не использовать их по своему усмотрению? Интересно, сколько же ему дали премиальных? Я поднял пиджак и только лишь из любопытства залез в тот карман, по которому брат так старательно стучал. Вынимаю конверт, а в нём куча денег – правда, одни трояки, пятёрки и рублёвые. Посчитал – ровно восемьдесят рублей. Столько мне, конечно, не нужно было, и я отделил от общей кучи рублей сорок. Положил обе кучи на стол и стал думать. Я вспомнил, что школа наша по тридцать рублей даёт на каждого. Значит, и мне тридцать рублей будет достаточно, тем более что и трояк утренний почти цел у меня. Только пачку «Примы» купил на пятнадцать копеек. Подошёл к столу, отсчитал ровненько десять рублей и положил в другую пачку. Тридцатку положил в грудной карман своего кителя, а пятьдесят рублей – в конверт и туда, откуда взял. Пиджак повесил на спинку стула, нашёл вот эту клеёнчатую сумку, в которой невеста наша привезла своего щенка, положил в неё кое-какие книги – и вот я здесь. И домой вернусь только с извещением о поступлении в институт, и то на несколько дней, чтобы собрать кое-какую зимнюю одежду.
– Таваккул, а почему ты так уверен, что обязательно поступишь в институт?
– Потому что все эти дни я провожу в институте, подхожу то к одной, то к другой кучке абитуриентов, слушаю, какие они задают вопросы друг другу и как на них отвечают. Скажу коротко: самые захудалые двоечники нашего класса – академики по сравнению с ними, во всяком случае по истории.
– То есть ты хочешь сказать, что историю ты знаешь лучше всех?
– Абсолютно уверен.
– А остальные предметы, скажем, физику, математику? Ты в них…
– Фу-фу, – перебил он меня, – типун тебе на язык! Какая физика, какая математика, о чём ты говоришь?! Да я близко бы не подошёл к этому институту, если бы хоть один из этих сатанинских предметов присутствовал здесь!
– В таком случае какие же экзамены ты будешь сдавать?
– История – раз, и это самое основное, литература устно – два и литература письменно – три.
– И всё?
– И всё.
