дети. Они такие разные. И всё же есть существенное отличие между ними: послушные и непослушные.
Так и люди: все любимы Богом, все Его дети. Все созданы по образу и подобию. Господь даёт свободу каждому по большой отеческой любви. Человеку остаётся лишь выбрать, с кем быть, каким быть, послушным и благодарным или своенравным, горделивым.
Светлане Анатольевне стало по-настоящему жалко людей. Пронзительное чувство искренней, какой-то незнакомой доныне жалости согрело её сердце. Верующая была грешна, как все, и признавала это. Она понимала, что человеческие страсти – страдание, которое может исцелить только Бог.
На память пришёл известный афоризм Тертуллиана: «Душа по природе своей христианка». Да, все добрые у Бога. Это уже потом, после своего выбора, человек найдёт в земной жизни столько грязи, что тошно будет, если однажды увидит себя в истинном свете.
Уголёчки снова обожгли ладошку Фотинии. На этот раз калёным углем стали люди. Всякие: чужие и знакомые, верующие и не очень, совсем не верующие и сомневающиеся. Видение человеческой немощи, сочувствие любому отогрело женское сердце, изменило его.
Первый раз пытливой душе все окружающие казались добрыми, правда, с «болячками» греха. Так в ещё одной жизни появился новый опыт, тот самый другой мир, о котором узналось только теперь. Жалостью к беспомощным людям-детям отозвалась в душе любовь и молитва. Фотиния молилась о всех.
Чувства и мысли Светланы Анатольевны бурлили, обретая новое, доселе неведомое качество, делая дорогу домой короче. Зайдя в комнату и включив свет, вдова подняла глаза на календарь с изображением иконы Троицы Рублёва, что висел на стене.
Бог слышал её молитвы.
Удивительный родник
Сбился человек с дороги
И от жажды изнемог,
Подкосились босы ноги
На заиленный песок.
И откуда знали руки,
Где к земле родной припасть,
Где целительные звуки
И живительная сласть?
Крепко верил человече,
В битве руки не берёг.
День и ночь, живот9 калеча,
Расчищал любви исток.
Он терпел, наивно веря,
И по вере той возник
Из песка и суеверий
Удивительный родник.
Поначалу еле влажным
Бисером блестел у ног,
Неизведанный овражный
Божьей милости росток.
А потом, увидев раны
Человека, во всю стать
Вдруг поднялся и багряным
Пожелал для сына стать.
Во дни Илии и Еноха
Не вылечить язвы страдальца
Во дни Илии и Еноха.
Покайся Иисусу, покайся,
Рыдай до последнего вздоха.
С рассветом исполнится время,
Грядущий пребудет во славе,
Он терния пышное семя
На вечные муки отправит.
Грохочут
Здесь – себя.
