отложил ручку, откинулся на спинку стула и улыбнулся.
– Пить хочешь, дружочек?
– Хочу.
– Тогда прекрати строить из себя идиота! – Следователь резко придвинулся к Наиму через стол.
Улыбка исчезла с его лица.
– Я не…
– С каких это пор арабы интересуются птицами?
– Я не «арабы». Я – сам по себе.
– О’кей. Тогда объясни мне, пожалуйста, зачем ты смотришь на птиц. В чем твой интерес?
– Не знаю. Это трудно объяснить.
– Придется. Если хочешь отсюда выйти.
– Ну, наверное… Наверное, мне нравится смотреть на птиц… Не ходить же все время, уткнувшись носом в землю… Не думать постоянно только о себе и своей ничтожной жизни. Хоть иногда поднимать голову…
– Отлично. Итак, ты поднял голову, увидел военную базу и… Что ты сделал потом?
Антон поднял голову от пишущей машинки. Кто-то стучал в дверь его кабинета. Но это не был хорошо ему знакомый осторожный Катин стук.
– Да! – откликнулся он, и не думая открывать.
– Я понимаю, что ты занят, Антон, – раздался умоляющий голос Никиты. – Не хочу тебе мешать, но… Мне нужна твоя помощь. В общем, я не могу попасть домой.
На дверях домов в квартале Источник Гордости не было ручек со стороны улицы, а захлопывались они автоматически. Поэтому тот, кто выходил из дома, по старческой забывчивости не взяв с собой ключ, войти обратно уже не мог. В результате слесаря Антона беспрерывно – двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году – донимали просьбами совершить чудо из серии «сим-сим, откройся».
По дороге Никита объяснил Антону, что забыл ключ потому, что был слишком поглощен мыслями о двух новых сценариях, которые собирался предложить великому Михалкову. Антон понимающе хмыкнул. Ему доводилось слышать и менее убедительные объяснения. Но когда они подошли к дому Никиты, тот вдруг сел на лежащий у порога мохнатый коврик, прислонился спиной к двери и со вздохом сказал:
– Может, это символично, а?
– Что символично? – сердито переспросил Антон.
– Ну, что двери в этом квартале сами захлопываются. Может, они намекают, что нам здесь не место?
– Поверь мне, – сказал Антон, наклоняясь, чтобы сунуть в замок кусок проволоки, – я имею дело с дверями уже сорок лет, но никогда не видел, чтобы они на что-то намекали…
– Постой, – перебил его Никита. – Послушай, что я тебе скажу.
– Ну давай, – вздохнул Антон и сел рядом с Никитой. – Я тебя слушаю.
– Мы уже здесь два года, так? Но никто нами совершенно не интересуется. Даже скамеек и тех муниципалитет не поставил. Я уже не говорю о том, что мы полностью отрезаны от культурной жизни. Мои знания никому здесь не нужны. Я написал во все киношколы. Одна находится в долине, одна – на горе, а одна – возле озера. Приложил к письму резюме. Сколько людей в этой стране могут похвастаться тем, что лично работали с великим Михалковым? Но я ни от
