его теле сверкали странные татуировки.
Глэм почесал затылок.
– Неужели ты даже не вспомнил об одежде, пока материализовывался? – Он подступил и взял парня одной рукой за голову. – Представь что-нибудь на себе. Давай, не тормози!
На Андриане появился бело-салатовый камзол, сшитый в талию и длиной чуть ниже колен. На ногах появились сапоги из белой кожи.
– В восемнадцатый век сгонял? – кольнул Феликс.
– Ты себя видел? На папу римского похож.
«Да, – подумал Феликс, – выгляжу странновато. Осталось надеть крест, шапочку и дать Андриану анафемский пинок под зад».
– Видимо, ты подумал об одежде, но не о чем-то конкретном. Вот и появилось то, в чем щеголял здесь последний раз, – пожал плечами Глэм.
– В платье? – засмеялся Андриан.
Феликс посмотрел на него, гордо вздернув подбородок.
– Это мантия, дебил. Как мне это сменить?
Гламентил устало цокнул языком, приблизился и проделал те же махинации с Феликсом.
Единственное, что Феликс смог придумать – черный фрак с длинными полами сзади.
– Монокль на глаз забыл, – осклабился Андриан.
Феликсу захотелось вписать парню кулаком под челюсть, но он лишь отсалютовал двумя пальцами ото лба и благодарно кивнул Глэму.
– Я думал, что души бесплотны, – протянул Андриан с озадаченными нотками в голосе. – Зачем тогда перерождаться, если в Обители и так получишь тело? Если души будут оставаться здесь, то не смогут грешить и развращаться, не так ли?
– А если людей убивать при рождении, количество преступлений значительно сократится. Изумительная логика, – фыркнул Феликс.
– Это тело не совсем обычное, – отмахнулся Гламентил. – Души, которые еще не стали дэ́вами, или в простонародье – высшими, не могут материализоваться сами, поэтому здесь, в цитадели, вам создают временное тело. В Обители все должны быть во плоти, вот нас и обрамляют в эту удушку.
Андриан ошарашенно захлопал глазами:
– Зачем?
– Ну… во-первых, манры не могут влиять на материю. А как вы будете жить на планетах Обители, если ничего не можете потрогать? Так что вам создают тело. Хотя строение органов внутри иное, такое, чтобы долгое время не нуждаться в пище и сне. Во-вторых… если захулиганите, асуры-стражи вас угомонят.
– Как? – воскликнул Феликс.
– Прирежут. Захватят душу и отправят в карцер.
Бесконечные зеркала – растворились.
Между пальцев проскользнули струи теплого воздуха. Феликс посмотрел под ноги. Стопы утонули в мягкой прохладной поверхности, вроде плотных облаков. Заблагоухало лесной малиной.
Оглянувшись, он увидел три белые пирамиды – Феликс находился в центре образованного ими треугольника. Вершины сияли золотом, горя так ярко, словно неустанно блистающая молния, вступившая в войну с тьмой, заволакивающей землю.
Он
