возмутился не на шутку. – Какие простыни? Я тебя знать не знаю. Пошла вон!
– Софья, он тоже хрюкал тебе на ухо, когда ему было хорошо? – Дарья насмешливо посмотрела на Валентина.
Лицо у Софьи вытянулось. Большие глаза стали, как блюдца, наполняться слезой. Красивые губы задрожали и перекосились. Этот вопрос сказал ей о многом. Она свирепо глянула на Ганилевского. Милое девичье лицо моментально стало диким. Метнулась из спальни через прихожую к входной двери:
– Никогда больше не приближайся ко мне! – крикнула ему и хлопнула дверью.
– Софья! – Валентин кинулся следом за невестой. – Да она же сумасшедшая! – Выскочил на площадку. – Она сумасшедшая! Не верь ей!
Однако Софья была уже далеко внизу.
Согнувшись, Ганилевский резко вернулся в квартиру:
– Зачем ты здесь появилась? – Его взгляд был злым и враждебным, он готов был разорвать Дарью на части.
Стоя в дверях спальни, Дарья тоже смотрела непримиримо, она была как разъяренная волчица:
– Значит, по-твоему, я девка с улицы?
– Ну прости, вырвалось. – Валентин отвернулся, комкая голос, словно проглатывая его. – Ты не понимаешь, что натворила! Кто тебя просил называться моей невестой? Что за блажь такая?
Безразлично пожав плечами, Велинская смотрела, как Валентин не находил себе места, метался по комнате из стороны в сторону. Ее начинало это веселить:
– Тоже вырвалось как-то. Так что мы с тобой квиты! Хотя во всем виноват именно ты! Ведь ты же говорил, что любишь меня. Откуда я могла знать, что у тебя про запас еще невеста имеется? А может, она такая же невеста, как и я?
– Не мели чушь! Невеста настоящая! А тебя я никогда не называл невестой и не обещал на тебе жениться. – Он остановился против нее.
– Этого мне еще не хватало! Твои портки стирать! Успокойся, я не собираюсь за тебя замуж. – Она примирительно погладила ему грудь.
От ее прикосновения Валентин дернулся, но не отодвинулся:
– Что я теперь ей скажу? Что скажу? – В его глазах мучительной тоской повис этот вопрос.
– Помиришься! А нет – так найдешь другую! – Посмотрела насмешливо. – Чай, свет клином на ней не сошелся! – усмехнулась.
Ганилевский тяжко вздохнул, и вслед за этим длинным дрожащим выдохом прозвучал его грустный голос:
– Я люблю ее.
– А меня? – спросила Дарья и слегка прижалась к нему, погладила ладонью щеку и шею Валентина.
Посмотрев на Велинскую спокойно, он провел руками по ее бедрам и стал быстро снимать с нее платье.
– На тех же простынях? – сорвалось у нее с языка.
Нервным движением Ганилевский сбросил простыню с кровати, швырнул Дарью на матрац, скинул с себя халат и навалился сверху. Дарья ощутила жар его тела:
– Тебе со мной не хуже, чем с Софьей? – спросила, слыша его
