и связь прервалась.
Оторвав его от уха, Глеб сжал в кулаке. Перевел глаза на Ольгу:
– Звонила Римма.
– Я поняла.
– Просила о какой-то помощи.
– Тебя?
– Вот именно! – развел руки. – Почему меня? – На лицо наплыла тень раздраженности, просьба Риммы вносила диссонанс в сегодняшнее настроение и планы.
– Тебя всегда кто-нибудь просит о помощи, – по-доброму улыбнулась Ольга.
– Скажешь тоже! – возразил он.
– Она женщина, которую хотели убить, – напомнила жена.
– Но я же не «Скорая помощь», Оленька! – повысил голос Глеб. – И не полиция.
– Ее мужчина, который мог защитить, погиб.
– Пускай найдет другого.
– Для этого нужно время, а помощи она просит сейчас.
– Ты считаешь, что мне надо теперь поехать? – спросил он, все еще сомневаясь и сожалея, что придется весь вечер скомкать. – Конечно, отказать женщине – это постыдно. Но сейчас я больше беспокоюсь о тебе.
В груди у Ольги что-то екнуло. Снова шевельнулась мысль о гипнозе. Ольга поднялась с места. Он вскинул брови. Справился:
– Может, я отвезу тебя домой, а сам быстро туда и обратно?
Но Ольга, отрицательно покрутив головой, решительно вышла из-за стола:
– Я еду с тобой!
Улица уже освещалась фонарями и фарами автомобилей, проносившихся с шумом по дороге. Глеб держал Ольгу под руку. Охранник, проворный высокий крепыш с коротким чубчиком и круглыми глазами, в темной рубахе и широких штанах, предупредительно открыл дверь авто. Они сели. Всю дорогу к больнице у него было чувство нежелания встречаться с Риммой. Это было объяснимо. Отторжение вызывало то, что он просто не верил ей, не верил, что она не запомнила лица парня в зеленой рубашке. Она определенно темнила. А раз так, зачем ему вникать в ее проблемы? Подъехали к больнице. Парковка была пуста. Сбоку столб со светильником. Припарковались. Глеб вылез, и Ольга тоже собралась выходить. Но он удержал ее на месте. Твердо сказал:
– Довольно с тебя всех этих историй! Подожди в машине! – глянул на водителя и охранника, предупредил: – Смотрите в оба!
Вздохнув, Ольга осталась в авто. Защелкнув все двери на замки, водитель и охранник взглядами проводили Корозова до дверей больницы. Ольга удобнее расположилась на сиденье.
Дальше приемного покоя Глеба не пустили. Медсестра – высокая, под стать Глебу, в наглухо застегнутом халате и надвинутом на глаза колпаке, полностью скрывшем лоб, – грудью стала в дверях. Грубовато твердила, что прием давно закончен и что все уже спят, настаивая, чтобы Корозов приходил завтра. Сначала он пытался объяснить ей, что ему надо сейчас, что недавно звонила больная из хирургического отделения, Римма Дригорович, и просила срочно приехать. У нее, возможно, что-то случилось. Но медсестра не отступала, недоверчиво прищуриваясь. Глеб сдерживал себя, продолжая настаивать. Тогда медсестра выбросила последний козырь,
