успокоиться и собираться на аудиенцию к царю с докладом о военных приготовлениях, которые будут необходимы в случае, если Ашшурбанапал все же примет решение о скором походе на Вавилон. Абендагов имел все основания полагать, что война с Вавилоном состоится уже в этом году как только спадет жара. Он был сторонником немедленных действий и считал, что великий царь затягивает решение о начале войны: Ассирия сумела нейтрализовать основных союзников вавилонян – Элам, Халдею, Финикию, Сирию и даже Египет. Хитроумные комбинации, осуществленные в предыдущие два года, потребовали уйму усилий и денег, но стали верхом изобретательности и изощренности в дипломатии и шпионаже.
Первым решено было нейтрализовать Элам, который то воевал с Вавилоном, то становился его союзником. Сейчас у них образовывалась дружба. Шамаш-шум-укин (по агентурным данным) пытался опереться на старшего из сыновей убитого эламского царя Уртаки – Хумпанникаша. Богатыми дарами он склонил того на свою сторону, и Хумпанникаш стал снаряжать в Вавилон вспомогательные отряды. Однако Ашшурбанапал не зря держал близ своего двора Таммариту – второго сына Уртаки. Ассирийцы формально поддержали, а по сути – организовали восстание Таммариту, который в результате овладел эламским престолом. Но потом они же сделали положение своего ставленника настолько непрочным в собственной стране, что тот едва балансировал на грани власти и падения. Таким образом, Элам – самый жестокий враг Ассирии – на время перестал представлять для нее опасность.
На западных рубежах Псамметих без лидийского подкрепления, отозванного обратно, топтался со своим войском у границ Южной Палестины и не решался идти дальше на северо-восток, а иудейский царь Манассия в результате предательства своих сановников вообще попал в плен к ассирийцам. Другие явные и тайные союзники Шамаш-шум-укина, в результате закулисных договоренностей ассирийцев с их царьками, только делали вид, что готовы выступить совместно. Вавилон вскоре останется совсем один и долго не продержится.
Абендагов проверил, все ли взял для доклада, одел подобающиую случаю тунику икуллума – особого чиновника Ассирии – и уже выходил из своих покоев, когда увидел, что ему навстречу спешит его доверенный секретарь миттаниец Тушратта. Командующий остановился в дверях, ожидая секретаря.
– Чего тебе? – бросил он.
Подойдя почти вплотную к Абендагову, миттаниец быстро произнес традиционное утреннее приветствие с пожеланием силы и великолепия и, понизив голос, сказал:
– К повелителю только что прошел начальник дворцовой стражи Аран. Видимо, что-то произошло.
– Что? – коротко спросил Абендагов.
– Пока не знаю. Я попытался выяснить это у своих людей, но у меня было мало времени.
– Может быть, государь вызвал его?
– Не похоже. Это стало бы известно сразу.
