ребятами не происходит ничего предосудительного. Кроме, разве что, слишком пристальных переглядов и нарочитого затягивания времени, которое можно провести за выдуманными делами вместе. Ну, да кто о том знает…. Разве что догадывается.
Нина повернула ручку крана с водой, и в доме стало тихо. Она чувствует, что Амаранта чего-то ждёт, но не знает, что именно та хочет услышать или сказать. И ждёт. Неловкость ситуации заставила её сконфузиться и броситься к конфоркам. Амаранта наблюдает, приложив указательный палец к виску. Чтобы замять возникшую паузу, она принялась болтать ни о чём, слишком сосредоточенно глядя на свои руки и простые привычные действия. Открыть банку с кофе, налить в кофеварку воды, насыпать кофе, закрутить, поставить на плиту. Отрегулировать высоту огня. И каждые десять секунд открывать крышку – не закипает ли, не убежит ли кофе. Стоит, опираясь на столешницу, и не знает, куда деть руки. То ей солнце слишком ярко светит через открытое окно, и она поправит занавеску. То вдруг примется складывать кухонные полотенца, то – смахивать несуществующие крошки со столешницы.
Наконец, кофе закипел, и Нина медленно разливает его по чашкам и усаживается напротив Амаранты. Ты делает беззаботный вид, хвалит чудесный аромат и попутно спрашивает, как вообще дела. Нина, может быть, слишком подробно рассказывает, какие нынче увлечения у Алессандро в саду. Спрашивает совета о том, как лучше растить глицинию. Амаранта допивает свой кофе, ставит чашку на стол и, игнорируя вопрос, говорит:
– Пойдём-ка на улицу, покурим, и я поеду.
«Что ты хочешь мне сказать?..», вертится в голове у Нины. Тётушка сосредоточенно скрутила сигаретку, не торопясь. Устроилась в кресле-качалке, перекинула ногу на ногу. Закурила и, выпустив дым, взглянула на Нину:
– Я смотрю, – начала Амаранта не то вопросительно, не то утвердительно, – зря я тебе рассказала про старый дом.
– Как же – зря? – опешила Нина. Ничего подобного она не ожидала. Она-то только почувствовала почти забытое воодушевление, когда хочется стремиться, верить в счастье впереди и танцевать. – А что плохого?
– Да не плохого…. Хотя, как знать. – Амаранта посмотрела на видневшуюся из-за деревьев мою провалившуюся крышу. – Костанте злится, ты видишь? Да и в баре болтают, мол, зачастил наш дорогой Адриан в Картохин двор, зачастил…
Нина вспыхнула и осеклась, поняв прозрачный намёк. Разве она делает что-то непозволительное для замужней? Вовсе нет. Ей нравится проводить время здесь, со мной. Для неё мой двор быстро стал родным. Но вот присутствие Адриана…. Ох, уж эти деревенские кумушки!
– Подружкам твоим делать, видимо, нечего, как только языками чесать! – как можно спокойнее проговорила Нина.
– А чего ты занервничала, милая? – Амаранта, видя, что Нина пытается не показать настоящую реакцию, взяла в ладони её лицо – совсем по-доброму, как бабушка родная. – Ну-ка! Посмотри на меня!
Нина подняла
