style="font-size:15px;"> – А что если и солдатиков зря положим, и порядок не наведём? Кто отвечать будет? – нерешительно сопротивлялся майор.
– Мы здесь поставлены блюсти интересы государства и отвечать за свои действия. Это наша обязанность, нам государь за это платит жалование, – возмутился Александр. – Если вы не окажете помощь, оставляю за собой право обратиться на ваше бездействие с рапортом на высочайшее имя.
– Тише, тише, господин лейтенант, – тоскливым голосом выдавил Горяинов. –Дам я вам солдат, но немного.
– И пушку! – глядя майору в глаза, произнёс капитан «Алеута».
– И пушку, – сдался тот.
Уже на следующий день «Алеут» покидал порт. Его экипаж пополнился восемнадцатью солдатами и горным орудием с шестью артиллеристами. Из них и решили сформировать на острове пост.
– С Богом, Сергей Сергеевич! – напутствовал он перед высадкой командира новоиспечённого поста. – Охотно бы остался вместе с вами, но имею от командования другой приказ.
– Молоды вы, Александр Адольфович, – добродушно усмехнулся кондуктор Атласов. – Всё норовите своими руками исполнить. Не извольте беспокоиться, всё организуем в лучшем виде.
– Дай-то Бог, дай-то Бог…
– Мы с артиллерией немного погремим да с картечи постреляем, а там, глядишь, и освободим остров от супостата, – всё так же в полушутливом тоне заверил его командир десанта.
– Что ж, господа офицеры, в путь! – проводив взглядом шлюпки, скомандовал капитан «Алеута».
Кондуктор Атласов сдержал своё слово и в течение нескольких дней очистил остров от манз. А восемнадцатого сентября Этолин снял с Аскольда постовую команду и переправил её в казармы.
Глава 8.
Февраль 1908 года
– Я не стану вам называть имя этого бандита, – упрямилась Эммануэль, вернувшись к теплу пухового одеяла. – Господин ротмистр был меня сильно обижать.
– Да что с тобой случилось-то, – недоумевал Алексей. – Ещё полчаса назад меня Алексисом называла.
– Я была ошибаться.
– Да что ты заладила, – лопнуло его терпение. – Всё была да была. Прощайте, сеньорита, я вынужден вас покинуть! – угрожающе добавил он.
– Не надо уходить, – сменила гнев на милость итальянка. – Я сильно пожалель.
«Ох уж эти женщины, – вздохнул про себя ротмистр. – Это какие ж нервы следует иметь? Правильно говорят, что не стоит смешивать личное с общественным».
А вслух негромко рассмеялся от детской наивности последних слов.
– Пожалель он, – прижав её головку к груди, передразнил Алексей итальянку.
Когда прошёл первый приступ примирения, и они лежали, расслабленно улыбаясь своим мыслям, в двери снова постучали.
– Пошёль к чёртовой бабушка! – взвилась Эммануэль. – Вызывай полиция!
– Прощения просим, – раздался из-за дверей мужской голос. – Мы и есть
