морепродуктами.
Русских на базаре было немного, поэтому разыскивать Лушку долго не пришлось. Филёр был от китайского отделения полиции и, уловив направление взгляда Алексея, тут же смешался с гомонящей толпой. А ротмистр похвалил себя за то, что не сдался и настоял перед полицмейстером на участии в работе агента из китайцев. Он не привлечёт к себе внимания, и Лушка наверняка не заметит слежки.
– Живёт она на Миллионке, – докладывал Кублинский полицмейстеру. – В доходном доме.
– Нам этих господ бандитов не понять, – покачал головой подполковник. – С инородцами стреляются и у них же скрываются. Как собираетесь проводить операцию по задержанию?
– Думаю, что придётся обложить городовыми весь дом. Есть риск, что подозреваемый может уйти другими квартирами.
– Верно, там такие катакомбы, что чёрт ногу сломит, – одобрил Лединг. – Я отдам распоряжение, чтобы выделили людей. Приступайте!
Ранним утром как по заказу с Амурского залива натянуло нудный липкий снежок. Зябко ёжились под сукном форменных шинелей нижние полицейские чины.
– Никуда ни денутся, господин ротмистр, – передёргивал плечами усатый пристав. – Обложили так, что мышь не проскочит.
– Тогда начнём господа, – не стал откладывать дело в дальний ящик Алексей. – С Богом.
Городовые неторопливо принялись стягивать накинутую на шею целого квартала удавку. И всё бы было ничего, но в дело вмешался ещё один Бог – китайский.
Чжан Цзолинь был крепким мужчиной тридцати двух лет отроду. Родился он в провинции Ляонин, и в раннем детстве потерял родителей. Впрочем, судьба его ничем не отличалась от тысяч таких же обездоленных китайцев, которые ежегодно пополняли ряды хунхузов.
Благодаря природной изворотливости и желанию жить он к своим годам сумел достичь определённых высот. В тысяча девятьсот втором году он перешёл на сторону правительства, и был назначен командиром кавалерийского отряда.
Впрочем, в его жизни ничего не изменилось. Новая должность совсем не мешала ему жить старой жизнью.
Несколько недель назад Чжан приехал в гости во Владивосток к своему старому другу Чжан Цзучану, и был вынужден задержаться. Тёзка был моложе его на пять лет, но уже успел сделать неплохую карьеру.
Уроженец Шаньдуня на стыке девятнадцатого и двадцатого веков вошёл в серьёзный конфликт с законом и, желая оставить голову на плечах, покинул родные места и объявился в Маньчжурии. Несмотря на молодость, он после непонятной смерти своего предшественника возглавил отряд хунхузов. Но не нравилась ему неприкаянная кочевая жизнь, и через пару лет молодец обосновался во Владивостоке.
И вновь удача не отпускала молодого человека. Он стал сыщиком при обществе китайских купцов и завёл обширные связи среди местной полиции. При этом Чжан не брезговал крышевать опиумокурильни, публичные дома и притоны. Он стал криминальным авторитетом воровского мира.
– Золото есть, – говорил он своему тёзке. – И золота много. Я не зря сижу
