не успел толком обсудить увиденное с друзьями. И в голове его сейчас бушевало не меньшее пламя, чем разжег Крылатый страж. Мозги буквально закипали от роящихся мыслей и чувств. Ему страшно хотелось поверить, что это она. Что она жива. Это не ее копия, не продукт генной инженерии, а его любящая Томирис, которая просто потеряла память, или, так же как и ему, ее стерли. Но сейчас он был председателем Совета, и от него зависело слишком многое, чтобы он мог себе позволить слабость и растерянность.
– Добрый вечер, – поприветствовал он собравшихся. – Я сожалею о вашей потере. Сегодня выдался нелегкий день. Никто не ожидал этого. Но нам надо принять важное решение. От него зависит будущее каждого из нас. От него зависит будущее наших детей и вообще выживание степняков. Мы кочевники, мы ведем традиционный образ жизни. Нам не так уж и много надо, чтобы быть счастливыми. Но само наше существование всегда будет оскорблять терциев. Этих самовлюбленных снобов, привыкших считать, что мир существует только для них. Вы сами сегодня убедились, на что они способны. Они пойдут до конца, чтобы истребить нас всех до последнего. И сколько бы мы ни приходили к ним с войной и не устанавливали договорные отношения, они будут делать то, что им надо. И нам каждый раз придется приходить к ним с огнем и мечом. Они не видят в нас равных. Мы не сможем стать терциями для них… Никогда…
Он говорил проникновенно и громко. В воздухе витала абсолютная тишина, присутствующие ловили каждое слово, будто оно было на вес золота.
– Они всегда будут смотреть на нас как на недолюдей, – продолжил он. – Мы общество изгоев. Неугодных, лишних и опасных элементов, от которых им всегда будет хотеться избавиться как от заразы. Они всегда будут тяготиться отношениями с нами. Нам ни за что не удастся подружиться, заключить вечный мир. Все это миф. И пора оставить эти надежды и решить для себя: кто вы? И для чего вы живете? От вашего решения в принципе уже мало что зависит. Война началась еще вчера. И если мы промедлим еще хоть день, мы ее проиграем. Я верю в нашу победу. У нас есть силы, способные противостоять. У нас есть свобода, есть гордость и честь, которую стоит отстаивать. За нами наши жены и матери, которых мы обязаны защищать. Я ни к чему вас не призываю. Вы уже здесь… Я прошу лишь вас ответить… Вы со мной!?
Последние слова он произнес так громогласно, насколько мог.
В воздухе на секунду повисла тишина, и вот толпа взорвалась и стала приветствовать его торжественным «Да».
После своего выступления Хан удалился, решив не принимать участие в голосовании. Всем и так была ясна его позиция. И формальностями занялись Заур и Камаль. Они завершили процедуру голосования. И позже Хану, снова оказавшемуся в постели, доложили об итогах.
– Объявить войну, – зачитывал статьи договора Камаль. – Единогласно. Создать армию – единогласно. Провести через неделю межплеменные игры баджи и определить командующих фалангами – единогласно. Назначить главнокомандующим Хана, вождя вандов – единогласно… История не знала такого единения, – добавил
