в дальнем углу дома, потому что, приди я с ним на работу, сплетен потом не оберешься. Да и знакомых, у которых есть сотовые, можно пересчитать по пальцам. Да даже сам Костя не слишком лояльно относится к этой штуке.
Он знает детали моей прошлой жизни. Знает, кем был и, наверное, является Доронин, знает, как я жила, впрочем, я этого и не скрывала. Да и как тут скрыть, если по прилете в этот город я почти сразу поняла – будет сложно. Сложно жить на офицерскую и учительскую зарплату, сложно не видеть свои заработанные деньги месяцами, потому что в стране, оказывается, происходит такое, о чем раньше я даже не догадывалась. Слышала, но никоим образом с этим не сталкивалась. Я всегда жила в достатке. Отец старался ради семьи, его слово имело вес, да и зарплата сильно отличалась от получаемых простым офицером рублей.
Да и когда я вышла замуж за Доронина, то абсолютно не знала отказа, ни в чем. У меня было все, что я только могла пожелать, Сашка не любил экономить, и я быстро подсела на его образ жизни. Только вот расплата за это оказалась куда больше…
Когда я только прилетела в наш военный городок, я столкнулась с такой реальностью, которая все это время была для меня лишь словами. Я была наслышана, что людям тяжело, знала, что происходящее вокруг заставляет голодать, экономить, но не думала, что когда-нибудь столкнусь с этим. Да, у меня был счет, счет, куда ежемесячно переводились деньги. Но я боялась их трогать, боялась, что если я вновь позволю себе это, то непременно придет расплата.
Кровавые деньги, деньги, несущие лишь боль и разрушение.
Глава 6
– Маринка, – Нонна приподнимается, расставляя руки по разные стороны, – наконец-то мы встретились.
– И не говори, – присаживаюсь за столик, закидывая ногу на ногу. Пальцы на автомате поправляют короткие волосы.
Два года назад я впервые подстриглась почти под мальчика, хотела перемен, но теперь отчетливо могу сказать, перемены не в длине волос, они в нас.
Нонна тушит в пепельнице сигарету, а я стискиваю зубы. Давно бросила эту дурную привычку, но иногда рука сама так и тянется к этой гадости.
– Ломает? – подружка издает тихий смешок.
– Нет, – прищуриваюсь, а после растягиваю губы в широкой улыбке.
– Давай выпьем.
– Что за повод?
– А нам нужен повод?
– Не знаю, – пожимаю плечами.
– Ну раз тебе нужен повод, он будет. Самир сделал мне предложение.
– Да ладно?! Нонночка, я тебя поздравляю.
– Спасибо.
Киселева подзывает официанта, а я невольно вспоминаю, как мы с ней познакомились. Это было на втором месяце моей жизни в этом городе. Ее дочь попала в мой класс, маленькая восьмилетняя девочка, очень сильно отличавшаяся от других, за что ее часто дразнили. У девочки были проблемы с речью, и Киселева, конечно же, пришла в школу за скандалом. Ее не устраивала травля ребенка, в чем я с ней была солидарна. Позже Линду перевели в другую школу, но мы с Нонной не перестали поддерживать отношения, медленно трансформирующиеся в дружбу.
Ноннка
