описывает свою жизнь в доме Дикого: делает, что прикажут, а жалованья не получает – разочтут в конце года. Дикой ко всем придирается, бранит и домашних, и подчиненных.
Борис говорит Кулигину, что никак не может привыкнуть к здешним порядкам. Кулигин произносит монолог о нравах Калинова.
«Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной, не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать. Знаете, что ваш дядюшка, Савел Прокофьич, городничему отвечал? К городничему мужички пришли жаловаться, что он ни одного из них путем не разочтет. Городничий и стал ему говорить: «Послушай, говорит, Савел Прокофьич, рассчитывай ты мужиков хорошенько! Каждый день ко мне с жалобой ходят!» Дядюшка ваш потрепал городничего по плечу, да и говорит: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами об таких пустяках разговаривать! Много у меня в год-то народу перебывает; вы то поймите: недоплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо!» Вот как, сударь! А между собой-то, сударь, как живут! Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга; залучают в свои высокие-то хоромы пьяных приказных, таких, сударь, приказных, что и виду-то человеческого на нем нет, обличье-то человеческое истеряно. А те им, за малую благостыню, на гербовых листах злостные кляузы строчат на ближних. И начнется у них, сударь, суд да дело, и несть конца мучениям. Судятся-судятся здесь, да в губернию поедут, а там уж их и ждут да от радости руками плещут. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; водят их, водят, волочат их, волочат; а они еще и рады этому волоченью, того только им и надобно. «Я, говорит, потрачусь, да уж и ему станет в копейку». Я было хотел все это стихами изобразить…»
Появляются странница Феклуша, хвалит нравы городского купечества и желает благоденствия, особенно дому Кабановых.
Кулигин называет Кабаниху «ханжой», говорит, что она «нищих оделяет а домашних заела совсем», и рассказывает, что для общей пользы хочет изобрести перпетуум-мобиле, деньги от продажи которого он бы употребил для поддержки горожан.
Явление 4
Борис говорит о Кулигине, что он хороший человек – «мечтает себе и счастлив», сетует, что загубит свою молодость в этой глуши, и признается, что полюбил замужнюю женщину, с которой даже не может поговорить.
Явление 5
Появляются Катерина, Варвара, Тихон и Кабаниха. Кабаниха отсчитывает сына за то, что ему жена милее матери, Тихон пытается разубедить её. Катерина вступает в разговор, но Кабаниха жестко обрывает ее и упрекает сына за то, что он не держит в страхе жену и «вздумал своей волей жить», сетует, что стала помехой для молодых. Тихон уверяет мать, что не хочет жить своей волей. Варваре не нравятся наставления матери, но своих чувств она открыто не выражает, бросая лишь реплики в сторону.
