легко решил продавец, – берите так. Ерунда все это. Желаю вам здоровья.
– Межпланетники помнят свои долги, – успокоил я его. – Даже став культовыми писателями.
Прежде чем покинуть это место, мне вздумалось попрощаться еще и с девушкой-меломаном, на которую моя внешность произвела столь сильное впечатление – а может, наоборот, я хотел с ней поздороваться? – но той возле музыкального киоска уже не было. Жаль.
Свернув с бульвара, мы продолжили путь. Проспект Ленина, бывший когда-то тесной, заполненной транспортом улицей, и называвшийся, если не ошибаюсь, Веселым проездом, оказался решительно преображенным. Теперь он был на удивление широк, тих и зелен. Проспект был достоин своего имени.
– Как устроишься, зайди в отделение Национального Банка, – посоветовал Бэла. – Не откладывай в долгий ящик. Никто здесь не возьмет у тебя денег, если они не местные, имей это в виду.
– Ох, куда только мне не надо зайти! – простонал я.
– Что, большие планы?
– Прежде всего – к Строгову. Ради этого, собственно, я и приехал. Как там Дим Димыч, что слышно?
– Говорят, плох. Я, к сожалению, с ним лично не знаком.
– Что плох – и без того известно. – Я вздохнул.
– Много вас, писателей, понаехало, – пихнул меня Бэла в бок. – И все – к Строгову. Вы что, сговорились?
– Разумеется. Операция под кодовым названием «Время учеников». Послушай, я не хочу это обсуждать. Тебе случайно не знаком человек по фамилии Скребутан?
– Кто?
– Стас по прозвищу Бляха. Бывший рыбарь. Неужели ты не слышал, как он тут в свое время куролесил, ставил на рога всю полицию? В заварушку был в группе ректора. Я пытался с ним связаться из Ленинграда, но… Даже не знаю, жив ли он. Семь лет не виделись.
– Станислав Скребутан? – мой спутник чуть не поперхнулся собственным удивлением. – Ого!
– Что-то не так?
– Это нынешний председатель совета директоров Национального Банка. Один из тех, кто оказался не против, чтобы революция вынесла его на самый гребень волны. Вот пусть он и объяснит тебе про денежную реформу. Я пришлю ведомственный справочник с телефонами, сможешь связываться со своим Бляхой, сколько душе угодно.
– Спасибо, комиссар, – сказал я, не испытывая почему-то благодарности. Наверное, потому, что в разговоре не было больше искренности. Я чувствую такие вещи, как замужняя баба – ценное качество для профессионального шпиона. Бэла Барабаш давно и прочно думал о чем-то, о чем не решался или не желал заговорить вслух, он смотрел на меня и видел вместо бывшего соратника всего лишь источник информации. Теперь я в этом не сомневался.
– Долго нам идти? – непринужденно поинтересовался я.
– Вон, отель уже виден.
– Так ты ведешь меня в гостиницу?
– А куда же еще?
Я смерил взглядом оставшееся расстояние и засомневался:
– А ты успеешь?
– Что?
– Рассказать,
