нашу ферму. Поедем сегодня? Моя вилла находится в местечке Божи, что рядом с Клараном. Там я обычно сажусь на поезд и еду в Женеву, Лозанну или Цюрих. Поедем, и ты увидишь нетленную красоту Женевского озера и Альпийских гор.
– Но мне нужно написать обращение к ЦК.
– У меня ты это и сделаешь.
– Ладно, я согласен.
Они заказали бутылку французского вина «Божоле» и эскалоп с жареным картофелем и салатом. Вино и хорошо приготовленное блюдо сняло с Рутенберга напряжение последних дней. И его охватило чувство симпатии к этому добродушному русскому человеку, который оказывал ему поддержку в такой сложной ситуации.
3
После прогулки по Женеве они вернулись на вокзал и купили билеты. Через полчаса поезд уже выехал из города и помчался по живописному берегу озера. В поездке Егор Егорович рассказал ему историю своей женитьбы.
– Я, Василий Фёдорович, как совершил побег из Сибири, оказался в Америке. Прожил там четыре года в Сан-Франциско, Денвере, Милуоки. Вместе с политэмигрантом Гольденбергом основал там Общество американских друзей российской свободы. Я даже подумывал принять американское гражданство, как получил письмо от Плеханова. В нём он убеждал меня вернуться в Европу и заняться объединением разнородных социалистических групп в единую партию. А потом меня позвали в Лондон мои товарищи, создавшие Фонд вольной русской прессы. Я покинул Соединённые Штаты и представителем Фонда отправился в Париж.
Рутенберг с интересом слушал Лазарева, то поглядывая на него, то смотря на проносящиеся мимо красоты природы. Он знал, что Егор Егорович – один из основателей и теоретиков партии социалистов-революционеров. Его поражало, что выходец из крепостных крестьян, он во всём достигал профессионализма благодаря труду и неустанному самообразованию. Он был известный журналист, публицист и историк, обладал обширными знаниями также и в медицине, в чём Рутенберг вскоре получит возможность убедиться.
– Во Франции меня арестовали и выслали из страны, – продолжал Лазарев свой рассказ. – В Лондоне я пробыл недолго. Оттуда отправился в Швейцарию, где к тому времени находилось много политэмигрантов. Я обосновался на ферме в Божи, откуда совершал наезды в Женеву и Цюрих. Мне почти удалось добиться объединения социалистов. Но во время моей встречи с Плехановым и Аксельродом мы разругались. В Лондон я вернулся с намерением связать свою жизнь с владелицей фермы Юлией Лакиер, в то время уже вдовой русского эмигранта Петра Александровича Лакиера. Муж её был сыном знаменитого юриста Лакиера и дочери Плетнева – ректора Санкт-Петербургского университета и соратника Александра Николаевича, будущего императора Александра II. Он и стал его крёстным отцом. Я вернулся в Кларан и поселился там. После пасхи женился и помимо руководства революционными кружками стал доить своих коров и делать кефир.
На станции они взяли экипаж, который довёз их до Божи. Юлия, увидев из окна приближающуюся повозку, вышла им навстречу.
– Познакомься, Юлия, с нашим гостем Василием Фёдоровичем, – представил Лазарев
