напомню тебе о правилах общения со Мной. Уважение и никакого фиглярства. Ты не в том положении, чтобы шутить. Я прославился своим терпением, но оно не бесконечно.
– Ладно, ладно, – я поднял руки, и нить исчезла. – Говнина, конечно, редкостная, но я признаю, что вел себя несколько грубо. Извини.
– Так-то лучше, – снисходительно улыбнулся Он. Лед обжег, но слабо. – Я отвечу на твой вопрос. И даже дам тебе сделать выбор.
– Выбор? – переспросил я.
– Выбор, – подтвердил Он. – Я каждому даю сделать выбор. И ты не исключение, мой пьяный, омерзительный человечек.
– Это звучит обидно, – честно признался я, но Его мое заявление рассмешило. Отсмеявшись, Он щелкнул пальцами, а я, замерев на диване, уставился на фотографию, возникшую в Его руке. Я видел фотографию, но по-прежнему не видел Его лица. Ебаное колдовство! Откуда у Него её фотография?! Я потерял эту фотографию пять лет назад!
– Не стоит так шумно выражать свое удивление, – хмыкнул Он. – Или ты все еще сомневаешься в Моем могуществе?
– Откуда у Тебя её фотография? – хрипло спросил я и вздрогнул, когда Он отпустил фотографию. Плотный кусочек картона пролетел по идеально ровной траектории и мягко опустился рядом с моей ногой. Сомнений больше не было. На фотографии была она. Чей уход я до сих пор не мог забыть. Сердце сдавило болью, и на этот раз Он ничего не делал. Эта боль была ужаснее, чем боль от капроновой нити. Боль ебаной утраты.
Он молча улыбался все время, пока я корчился от боли, смотря на фотографию безумными глазами. Он не сказал ни слова. Даже не пошевелился, когда я закусил губу до крови, чтобы не зарычать. Он сидел и улыбался, положив ногу на ногу и чуть склонив голову. Он наслаждался моими муками и не пытался меня успокоить.
– Откуда у тебя эта фотография? – я проигнорировал капроновую нить, обвившую шею и Его ледяную злобу. Но Он почему-то не стал меня мучить. Нить исчезла, а в Его голосе мне почудилось тепло.
– Оттуда, откуда и все остальное. Из Хаоса, если тебе будет понятнее.
– Она там?
– Да. Поэтому ты звал Меня. Ты хочешь, чтобы Я забрал боль, которая сводит тебя с ума и превращает в мерзкое животное.
– Да. Хочу.
– Я не смогу забрать эту боль, – Он слабо улыбнулся, снова наслаждаясь моим удивлением. – Это не только твоя боль, но её боль тоже. Я не могу забрать эту боль. Но могу её уменьшить. Хочешь этого?
– Да.
– Что Я получу взамен?
– Все, что пожелаешь, – выдохнул я и, бережно взяв фотографию, прижал её к своей груди. Но Он лениво рассмеялся и встал с кресла, после чего подошел ко мне почти вплотную. Лица я так и не увидел. Вместо него только черное нечто, от которого сквозило морозом.
– Ты и так Мой, – прошептал Он и вытянул серую руку, указывая на диван. Проследив за ней, я кубарем скатился с дивана и не веря своим глазам уставился на свое же тело, лежащее
