их на берег озера, вдоль которого тянулся маленький песчаный пляж. Пустой.
Илья лихорадочно огляделся и уже собрался вернуться в лес, как вдруг заметил на поверхности воды что-то рыжее.
– Оля! – боль ударила в грудь. – Там Оля!
Он бросился к озеру, проваливаясь в песок.
– Нет! Держите его! Не пускайте! – страшным голосом крикнула Ирина Леонидовна. – Я сама.
Физрук и водитель автобуса среагировали правильно. Они кинулись на Илью и повалили его на землю. Он рычал сквозь слезы, боролся, даже укусил кого-то, но ничего не мог сделать с двумя сильными мужчинами.
Илья видел, как классная руководительница бросилась в воду, как приподняла голову Оли и положила себе на колени, как ритмично закачалась, будто убаюкивала ребенка. видел, как колыхались по песку рыжие волосы и рычал, словно раненый зверь. Ему показалось, будто Ирина Леонидовна причитала, но слов не расслышал.
Из леса показались другие учителя, а следом бежали выпускники.
– Вызовите скорую! – крикнула им Ирина Леонидовна. – Детей сюда не пускайте!
– Скорую? – Илья дернулся из последних сил. – А-а-а! – вырвался крик из сведенного спазмом горла.
– Лежи парень! Лежи! – пробормотал ему в шею физрук. – Тебе лучше не смотреть.
Кто-то накинул на его голову пиджак, но Илья в последний миг заметил, что Ирина Леонидовна сдернула с себя куртку и накрыла Оле ноги.
– Оля мертва? Да? – частил скороговоркой зажатый в тиски Илья, и у него все дрожало внутри, словно органы превратились в кисель. – Мертва?
– Тьфу ты, оглашенный! – водитель больно ткнул его в бок. – Мертвым не ноги, а голову покрывают. Придумал тоже, дурачина!
– Раз скорую вызывают, значит, жива, – поддержал его физрук. – Типун тебе на язык, мальчишка!
– Тогда отпустите меня, прошу. Я уже успокоился.
– Нет, уж, лежи. Если пойдешь, девушка тебе не простит, что ты ее в таком состоянии увидел.
– В каком состоянии? – все еще не понимал Илья. – Что случилось, скажите?
Мужчины ослабили захват и даже помогли ему сесть, но следили за каждым движением. Илья вытягивал шею, пытаясь разглядеть подругу, но учителя окружили девушку так, что ничего не было видно.
Его лицо внезапно задрожало, сморщилось, разрядка наступила настолько внезапно, что он даже не заметил, он горько заплакал.
– Поплачь, сынок, поплачь, – вздохнул водитель и потрепал его по плечу. – Мужчины тоже плачут, когда им плохо.
– Это я виноват, понимаете, я! – с нажимом выкрикнул Илья. – Я обещал Олиной маме, что буду рядом с ней, а сам… сам… развлекаться пошел!
– Что поделаешь. Разве мы можем предугадать, какие результаты будут у наших поступков?
– А что с Олей случилось? – наконец юноша выдавил из себя вопрос. Первый приступ боли прошел, в работу включился разум. – Она бы сама сюда не пришла.
– Не знаю сынок, не знаю, – вздохнул водитель.
