ночи» Шекспира?
– Совсем не интересует.
– Почему?
– Лишние знания мешают актрисе раскрывать талант.
– Нельзя раскрыть то, чего нет, – сказала Варвара, наблюдая, как мысль пролезает под копну черных волос студентки. – Нехватку таланта возмещают знания. Чтобы в театре играть роли служанок без текста, а в кино сниматься в массовке. На большее рассчитывать нельзя.
Улыбка стекала с лица Трофимовой.
– Что вы сказали?
– Незачет, – ответила Варвара, отодвигая зачетку. – Пересдача через пять дней.
Триумфа не вышло. Получилось наоборот. Зачетка нырнула в нутро дорогой сумочки.
– Вы кто такая?
– Советую держать себя в рамках.
Рамок Трофимова не замечала. Швырнула сумочку на пол и уперла руки в бока.
– Да ты кто такая? Да ты знаешь, кто я такая?
– Скудный словарный запас для актрисы, – сказала Варвара, наблюдая за тщетными усилиями глупости. – В театре вам будет тяжело. Больше читайте. Пересдача через пять дней. Всего доброго.
Трофимова вскочила:
– Думаешь, ты самая умная? Думаешь, я тебя боюсь? Ты на себя посмотри: нищебродка! Как ты выглядишь? Это же смешно! Одеваешься на Апршаке?[1]
– На Сенном рынке, – ответила Варвара. – Таджики продают ту же одежду, что в бутиках, в сто раз дешевле.
– Да ты… да ты вообще кто такая? Ты никто! Да если я пожелаю, вылетишь из института! Что захочу, то и будет! Я стану звездой, а про тебя никто не вспомнит!
– Деньги никому не помогли в театре стать звездой. Необходимо много трудиться, много знать, много уметь. Нужны пот, слезы, кровь, чтобы чего-то добиться на сцене.
Модная сумочка взметнулась с пола, будто собиралась прилететь в голову Варваре. Но повисла на руке хозяйки.
– Знаешь, подруга, – вдруг любезно сказала Трофимова. – Скажу тебе не как преподу, а как одна девушка другой, мы же ровесницы, правда? Запомни: я всегда получаю то, что хочу. Тебе этого не понять. Глупая дура!
Трофимова выскочила из аудитории, но финал смазала: не смогла хлопнуть старинной дверью. Таланта не хватило, или маникюр помешал. «Глупая дура – абсурд. Дура не может быть умной», – подумала Варвара.
– Кто готов следующий?
Перед ней сел такой красавец, что она невольно поправила волосы. Студент Масарский был красив непошлой красотой. Как старое вино.
– Прошу простить выходку моей сокурсницы, – сказал он приятным баритоном, от которого защекотало сердце и вообще стало приятно. – Марина переволновалась. Простите ее.
– В качестве извинения приму ваш ответ по билету.
Масарский печально вздохнул:
– Всем известно, какой вы строгий и требовательный преподаватель. Лично я читаю все ваши статьи. Замечательная работа про русский спиритизм XIX века как особый вид домашнего любительского театра. Очень актуальная тема для
Апршак – вещевой рынок в историческом центре Петербурга.
