барашка. Дойдя до слепых, Али остановился, достал из кошелька почерневшую серебряную монетку – шай[2] – и подал ее первому слепому. Тот загнусавил:
– Аллах да вознаградит тебя!
Последний в цепочке слепец поднялся, согнувшись в три погибели, и, опираясь на плечи товарищей, пошел вперед. Не успел он произнести «семи слепеньким на пропитание», как Али уже достал из кошелька новенький саннар[3] и отдал его Кариму:
– На, эту ты подай.
Карим рассмеялся:
– Да брось! Пойдем лучше два мороженых с шафраном съедим – толку больше…
Тут он взглянул на слепого и осекся. У старика веки закрывали пустые глазницы. Карим кинул ему в подол саннар.
– Аллах да вознаградит тебя!
Последний в цепочке поднялся и пошел вперед. А Али по-детски порывисто присел и начал мерить пядями[4] расстояние от одного слепца до другого.
– Шесть пядей с небольшим! – объявил он Кариму.
– Ну да, уже до конца лавки старьевщика доползли.
– Может, к завтрашнему дню только до Сахарной мечети доберутся. Если дедушка их вечером не подтолкнет. Дед Фаттах вчера проходил тут, ускорил их от ледяной лавки Хаджи-Голи до жестянщиков. На целых десять шагов, и не простых шагов, а больших-пребольших…
– Вроде тех, какими в туалет бегут, чтоб не осрамиться.
– Ах ты грубиян!
Посреди улицы Хани-абад была мечеть, прозванная Сахарной. Она стояла на углу переулка, который так и назывался – переулок мечети Канд. Если свернуть на него, то сначала проходишь бакалейную лавку Дарьяни, потом еще пару домов, а за ними – дом семьи Фаттах. В нем каждая комната просторнее самого большого из домов в овраге. День этот был последним днем лета, завтра – начало учебы в школе. Ожидалось приготовление гормэсабзи[5].
Али сразу забыл о словах Карима. Счастливый, он вскочил с земли и отряхнул брюки. Потом рассмеялся и, поднеся кусок соли к морде барашка, побежал по улице – барашек за ним. Карим тоже поспешил было следом, но сразу отстал, и не потому, что вымахал дылдой неуклюжим, а из-за того, что гиве[6] у него были совсем рваные. Друзья миновали Сахарную мечеть и вскоре оказались возле дома. Али распахнул деревянную дверь и по крытому коридору пробежал во двор. В тот день у них дома готовили гормэсабзи. Али огляделся по сторонам и подвел барашков к гранатовому дереву возле большого бассейна. Те покорно под ним встали и начали жевать жвачку.
Дедушка курил кальян у окна главной комнаты дома – залы, оттуда обзор двора хороший. Он увидел Али и сильно пыхнул дымом, а когда бульканье кальяна стихло, позвал внука:
– Внучок, дорогой, подойди-ка сюда. Подойди ко мне… Оставь бессловесных животных там, где они есть…
Али вскочил на выступ под окном и подтянулся за подоконник. В это время с заднего двора показались Искандер и Муса-мясник. Муса поглаживал лезвием ножа по краю блюдца.
–
Шай – старинная серебряная иранская монета в 1/20 часть крана, равнявшаяся 50 динарам.
Саннар – старинна иранская монета, ранявшаяся 100 динарам.
Пядь – старинная мера длины, равная расстоянию между растянутыми большим и указательным пальцами.
Гормэсабзи – жареное мясо с зеленью; приправа к плову.
Гиве – род обуви с вязаным верхом и матерчатой подошвой.
