уровней – от локального до глобального, деятельность общественных экологических движений, партий зеленых, неправительственных организаций и других акторов экологической политики. Однако если говорить о том, что является ядром предметной области экополитологии, определяющим направление ее эволюции, то, на наш взгляд, речь должна идти в первую очередь о процессах социального взаимодействия, в ходе которых формируются основные подходы, идеи, дискурсы, актуализирующие политическую компоненту экологической проблематики. Социальная коммуникация экологических рисков, результатом которой становится их политизация, выступает важнейшим фактором, обусловливающим не только собственную динамику предметной области экополитологии, но и ее междисциплинарность, все большее количество пересечений с такими общепризнанными или находящимися в стадии становления дисциплинами, как международные отношения, глобалистика, мировая экономика, международное право, не говоря уже об экологических науках.
Рефлексия предметной области экополитологии зависит как от уровня развития этой субдисциплины, так и от состояния политических исследований в целом. По оценке Ю.С. Пивоварова, в СССР возрождение традиции политического знания почти три десятилетия (1960–1989) проходило в форме борьбы за «легализацию» политической науки в качестве обществоведческой дисциплины [Политическая наука в России, 1993, с. 6]. Достижение этой цели, а вскоре – быстрый экстенсивный рост количества кафедр и специалистов в области политологии, в значительной мере обусловленный деидеологизацией системы образования и общественных наук после распада СССР, создали специфическую ситуацию, когда в короткие сроки требовалось сократить отставание от того уровня, которого достигли политические исследования в странах Запада. Но решение задачи преодоления отставания происходило в условиях резкого сокращения государственного финансирования науки, необходимости выживания для многих вузов и исследовательских институтов. Последствия кризисного этапа развития современной российской политологии ощущаются до сих пор. Однако в целом можно говорить о выходе на новый уровень развития политической науки в нашей стране, открывающий дополнительные перспективы и возможности для отечественных исследователей.
Становление экополитологии в России, разумеется, отразило отмеченные выше особенности развития политической науки. Однако продолжающаяся до сих пор институционализация экополитологии оказалась в некотором смысле более органичной. Во всяком случае, она не была обусловлена необходимостью срочного перепрофилирования ранее существовавших научных и образовательных учреждений. Тем не менее при сопоставлении эколого-политических исследований в нашей стране и в странах Запада выявляется сильный контраст. В странах Запада постоянно растущее количество национальных и международных исследовательских институтов и программ, университетских кафедр, учебных курсов, публикаций, приоритетный характер поддержки со стороны финансирующих агентств
