вызовы стабильности социальных систем. В целом можно констатировать, что начальный этап становления экополитологии в России уже пройден, хотя еще рано говорить о приближении к уровню соответствующих зарубежных исследований. Да и само позиционирование экополитологии в структуре политической науки еще нельзя назвать завершенным процессом.
С одной стороны, специфика предмета экополитологии создает вероятность того, что эта субдисциплина займет в структуре политической науки особую нишу, мимо которой будут благополучно проходить большинство политологов, для которых экологическая проблематика – сколь бы велико ни было ее значение само по себе – является в лучшем случае периферийной темой научных интересов. С другой стороны, именно предметная область обусловливает дальнейшее усиление междисциплинарности экополитологии. В этом контексте экополитология заслуживает внимания с точки зрения методологической рефлексии и науковедческого анализа политологии.
Однако, как представляется, вопрос о соотношении специфической предметной области экополитологии и традиционных проблем политической теории имеет общедисциплинарное значение. Здесь важно выявить принципиально новые моменты в постановке и интерпретации традиционных проблем политической науки, которые связаны не только с предметной спецификой экополитологии, но и с особенностями взаимодействия политических акторов в контексте угроз окружающей среде и социальному развитию. И в то же время необходимо понять, насколько значимой была политизация экологических рисков, в чем состояли ее причины, какие социальные институты и акторы сыграли в данном случае решающую роль, какие это имело последствия. Далее можно спорить о том, достаточно ли оснований говорить о появлении теоретической экополитологии [Костин, 2005, с. 154] или же все эти новации лишь придают дополнительный импульс развитию политической философии и исследованиям глобальных процессов. Следует также иметь в виду, что относительно высокая степень институционального развития экополитологии в странах Запада вовсе не означает, что окончательно «закрыты» вопросы о ее дисциплинарных границах и ключевых исследовательских проблемах [Dauvergne, 2005, p. 8].
Если мы согласимся с тем, что экополитология – это проект, далекий от завершения, что в качестве субдисциплины политической науки она еще не успела закоснеть и превратиться в монумент самой себе, то тогда следует допустить плюрализм методов и подходов, моделей репрезентации ее предметной области. Очевидно, что экополитологию можно «выстраивать» по-разному: на основе систематического изучения институтов экологической политики, ее акторов, анализа эколого-политических дискурсов и т.д. Но все-таки именно «выстраивать», а не пытаться предлагать заинтересованной аудитории (экспертам, активистам экоНПО, сотрудникам природоохранных ведомств, студентам) «все и сразу». Когда же авторы ряда опубликованных в России в последние годы
