потому что все цифровые данные находились у Гюлшада, и если кому-нибудь были нужны сведения, будь это руководство района или республики, то звонили ему. Он готовил все отчётные и директивные материалы и отвечал за всех. Некоторые высокопоставленные господа из Центрального Комитета партии и Совета Министров республики полагали, что раз данные даёт он, то, следовательно, за недостатки ругать надо тоже его. Но таких Гюлшад посылал на длинные расстояния, и не раз его карьера из-за этого висела на волоске. Со временем к его манерам привыкли и оставили в покое.
Помимо текущей хозяйственной работы я ежедневно анализировал те отчётные данные, которые имелись у Гюлшада. Он был добрым человеком и помогал всем, кто к нему обращался. К сожалению, как он сам говорил, таких было мало, и к нему приходили, когда уже приспичило не учиться, а брать готовые данные. Анализы мои показывали, что хотя экономические проводки (расчёты) были безупречны, но сами цифры были потолочные. Когда я закончил анализ, я сказал Гюлшаду об этом и попросил показать подтверждающие документы. Он ответил, что если бы были подтверждающие документы, то каждый отвечал бы за свой участок и Гюлшад не был бы тем человеком, которым является сейчас.
– Значит данные расчётные? – спросил я.
– Конечно, – спокойно ответил он, – но они близки к действительности – не один год я занимаюсь этим.
– Гюлшад, здесь что, ревизий не бывает?
– У нас всё бывает, и все расходимся довольными.
После общего ознакомления я решил побывать для начала в нескольких хозяйствах и позвонил в колхоз имени Нариманова. Это было самое передовое хозяйство, и находилось оно рядом с районным центром. На звонок, как обычно, ответил бухгалтер (кого найдёшь в конторе днём?). Я попросил его передать зоотехнику колхоза, чтобы завтра с утра он приехал за мной.
Утром следующего дня приехал зоотехник в новом ГАЗ-51. На вид он мне понравился: подтянутый молодой человек, легко и аккуратно одет, и обут так же, как и я, в хромовые сапоги в гармошку. Вообще, было что-то общее между нами. Здороваясь за руку, он улыбнулся и сказал:
– Боюсь, что нас в колхозе перепутают.
Начали мы с конторы. Как я и ожидал, у зоотехника не было ни одного первичного документа, только бухгалтерские данные, на основании которых колхоз отчитывался перед Гюлшадом. Чтобы уточнить, с кем имею дело, я задал ему несколько вопросов о том, как должны вестись зоотехнический учёт и отчётность в хозяйствах. К моему удивлению он знал это не хуже меня.
– Знаете, а не осуществляете. С чего бы это? – спросил я.
– Не хочу быть белой вороной, – ответил он.
– То есть?
– То есть как все, так и я.
– Но кому-то нужно начинать, не так разве?
– Вы знаете, товарищ Алиев, я местный. Родился и вырос здесь, впрочем, как и председатель колхоза, с которым мы хорошо знаем друг друга, хотя он намного старше. Так вот, когда я пять лет назад, окончив
