я просил об этом своего Учителя.
– Испытания? Ли, разве ты хочешь уже в таком возрасте пройти серьёзные испытания?
Я кивнул:
– Да, хочу.
Помню, как Мастер Цинь внимательно посмотрел в мои глаза:
– Неужели, хочешь, Ли?
Я не выдержал его испытующего взгляда.
– Разве ты не помнишь монаха Мэня?
– Помню.
– И всё равно хочешь испытаний? По-моему, сынок, ты прошёл их здесь уже достаточно, ведь монастырскую жизнь нельзя назвать лёгкой, как жизнь мирянина.
Я не знал, что ответить.
– Поверь мне, сынок, когда ты вырастешь, на твою долю ещё выпадут настоящие испытания.
Я промолчал.
И сейчас, идя в монастырь Шао-линь, я понял, насколько прав был мой Учитель, когда говорил всё это.
Мои испытания по-видимому, начались с того времени, когда Мастер Цинь перешёл Грань. Он всегда был мне за отца, опекал меня, хотя этого я не замечал раньше.
«Поверь мне, мой мальчик, когда-нибудь приходит время, когда ты начинаешь взрослеть», – внезапно возникла мысль в моей голове.
На самом деле это была не просто мысль, а голос моего Учителя, который я ещё не привык слышать через пространство и время. Но это был именно он.
Да, кажется, я начинал взрослеть, потому что испытания стали намного серьёзнее, чем раньше.
….Стал накрапывать мелкий дождь, холодало, я весь продрог до костей, поэтому мне пришлось набросить накидку на плечи, но теплее от этого не стало.
Я проделал несколько дыхательных упражнений, которым меня обучили в монастыре, чтобы согреться.
Я действительно согрелся, так как эти упражнения способствуют убыстрению движения крови по телу. Я так согрелся, что даже почувствовал, что вспотел.
Величественные башни и пагоды Шао-линя издалека вдруг показались мне какими-то торжественными и полными величия.
Я знал, что основателем Шао-линя был Бодхидхарма – выходец из Индии. Он называл себя Дамо и пришёл в Китай для того, чтобы обучать монахов своей философии. Дамо пришёл не на пустошь, а уже в построенный монастырь в начале III века даосскими монахами.
Учение Дамо заключалось в принципе самопознания. «Каждый человек является потенциальным Буддой, – говорил он, – необходимо лишь пробудить его в себе».
В монастыре Золотого Дракона мы знакомились с различными философскими школами и учениями. Ближе всего мне было учение дао, которое говорило о том, что ничего не возникает и не появляется из пустоты, у каждой причины есть следствие, а у следствий – причины.
Дао всех ближе стоит к теории созерцательности, наблюдения за внешними проявлениями этого мира.
Монахи дао всегда отличались спокойствием, молчаливостью, они не боролись за своё место под солнцем, они не вступали ни с кем в споры, чтобы сохранять внутреннее
