Как когда-то! Помнишь, вокруг педучилища высаживали деревья…
Полович потеребил на голове курчавую седину.
– Недавно проходил мимо тех деревьев, вокруг каждого – гора окурков!
– Балбесничает молодежь.
– Нормальное государство ни в чьи руки не отдаст армию, прокуратуру, полицию, разведку. Почему воспитание сейчас отдано в руки мерзавцев? – вдруг разгорячился Марк Семенович. – Смотришь вечером телевизор – сплошной самодостаточный маразм!
– Не смотри. Или захотелось цензуры?
– Когда-то главным цензором в России был Иван Александрович Гончаров!
– Когда-то… когда-то мы были молодыми. Помнишь девушку Леру – несчастье мое…
Полович упрямо повел подбородком:
– Кто теперь читает стихи?!
Дамаскин покривил рот – вспомнил, наконец, что к Половичу он пришел вовсе не для разговора о стихах.
– Почему ты такой скучный, Марк? С тобой впору отправиться в еловый лес – выбирать елку, чтобы повеситься. А воскресник…
– Воскресник, Григорий Васильевич, – твоя очередная романтическая утопия! Наш народ… – Полович кивнул на окно, не договорив, поспешил взять в руки лежавшую на столе бумагу: – Письмо, Гриша, свежее, еще пахнет почтой: «Уважаемые слуги народа! Где новая школа, почему до сих пор так и не побелили клуб – стоит грязный, как конюшня? Почему не отремонтированы уже готовые разрушиться магазин на улице Кооперативной, городская больница? Был в районе колхоз (между прочим, при черноземе-то не голодали!) – развалили; было педучилище – закрыли…»
Дамаскин вспыхнул порохом:
– Захар Бурба?
– Захар…
– Попал пальцем в небо! Как будто мы с тобой сами не знаем обо всем, что пишет этот праведник! Подсказал бы, где взять деньги на новую школу или на ремонт больницы… а то придуривается, что не понимает, куда делся колхоз…
– Но побелить клуб…
– Не будем! Клуб продали Акулову, он обещал, что там будут и кружки для детей, и самодеятельность, и выставки; но ничего пока не сделал, вся деятельность – снял со стены портреты членов Политбюро и надолго куда-то уехал. Вот пусть приедет и побелит, а у нас кроме клуба есть на что тратить деньги!
– Люди, Гриша…
– Про людей молчи, Марк, все сам знаю: и про глас народа, к которому всегда надо прислушиваться, и про то, что народ всегда и во всем прав, что настроение народа – это важный фермент в организме государства, благодаря которому государство может выиграть самую тяжелую войну или, напротив, не в силах реализовать даже самую мудрую идею…
Полович поднял вверх руки, поморщился:
– Гриша, пощади…
– Ты мне объясни, Марк, – не слушая, продолжал Дамаскин, – почему, когда в районе поделили землю,
