когда-то был законсервирован ценный агент, псевдоним которого «Джонатан». Вам известен этот человек?
– Коля, – позволил себе некоторую фамильярность Виктор Сергеевич, – помнишь, в советские времена был такой популярный персонаж мультфильмов и детских анекдотов – Чебурашка?
– Да…
– Так вот, однажды Крокодил Гена спрашивает его: «Чебурашка, ты меня слышишь?» – «Гена, – отвечает Чебурашка, – ты на мои уши посмотри. Могу ли я тебя не слышать».
– А при чем здесь Чебурашка? – недоуменно спросил начальник отдела.
– При том, что я вербовал «Джонатана», работал с ним, а потом и потребовал на определенный период его консервации, потому что уж очень удачно мы сработали тогда, и контрразведка могла его вычислить. Но «Джонатан» работал со мной в Канаде.
– А сейчас он перебрался в Штаты, и у него прекрасные позиции там. Мы были бы очень благодарны вам, если б вы сумели восстановить с ним связь и передать его другому сотруднику.
– Я понимаю, что нет смысла отказываться, потому что я уже дал согласие на операцию. Так?
– Так.
– Тогда у меня условие. Я разрабатываю вход в операцию сам, сам осуществляю ее, и сам возвращаюсь обратно, но не в Москву, а в Минск. Там я встречаюсь с вами и…
– Но, Виктор Сергеевич!
– Никаких «но», Коля. У меня с вами нет никаких официальных отношений, я, по сути дела, осуществляю все это на свой страх и риск и не хочу…
– Виктор Сергеевич, я помню выражение старых «черных» полковников: сила советской разведки была в том, что она черпала кадры из контрразведки. Но сегодня другие времена. Здесь все, как в спорте. Раньше, в тридцатые годы или даже после войны, массовость давала чемпионов, теперь все иначе. Чемпионов готовят сразу и единично. И в разведке происходит то же самое.
– Скверно, что ты сравниваешь разведку со спортом. Ведь дело не в массовости, а в том, что, только пройдя школу контрразведки, разведчик может реально сам, не опираясь на систему, уберечься от контрразведки противника. А потом, ты же понимаешь, если в Штатах разгромлена резидентура, то произошло это отнюдь не потому, что хорошо сработала их контрразведка. А потому, что в недрах разведки в России завелся «крот», который показал противнику конец веревочки, за который они уцепились.
– Я понимаю, к чему вы клоните, Виктор Сергеевич…
– Коля, я не клоню, я прямо говорю. Я не стану разрабатывать операцию с вами сообща, дабы быть уверенным, что она не провалится. О ее деталях будут знать только двое: ты и я. А о моем пути в Канаду не будешь знать даже ты.
Коля усмехнулся.
– Что тебя веселит? – спросил Виктор Сергеевич.
– Вспомнил Б.Н., – сказал Коля, – он часто говорил нам, что в тогдашнем КГБ было три уровня конспирации. Обычный, когда о деталях проведения операции знают двое – сотрудник и его начальник. Повышенный, когда о том, что делает сотрудник, не знает даже его начальник. И сверхконспиративный, когда сам сотрудник не знает, чем он занимается.
