протянул Локи, недовольно скривив рот.
Дочь внимательно за ним следила.
– Сходи туда, – не дождавшись ответа, попросила она. – Посмотри, что происходит. Нет ли в этом какой-то серьезной угрозы нашим мирам. Я б пошла сама, но ты же знаешь, Один запретил мне покидать пределы моего царства. А тебе все дороги открыты.
Локи отвел взгляд, шумно выдохнув. Напоминание об ограничении, наложенном на дочь, было ему до сих пор неприятно, в особенности тем, что он ничего не смог изменить, несмотря на все свое красноречие.
– Схожу, посмотрю, – наконец кивнул он. – Может, даже наваляю им. Нечего у моей дочери отбирать то, что принадлежит ей по праву.
Хель засмеялась – тихо, шелестяще.
– Я всегда знала, что могу на тебя рассчитывать, папа.
– Пользуешься моей слабостью, – усмехнулся Локи. И, потрепав ее по плечу, быстро пошел к выходу. – Я скоро вернусь, не скучай! – Взмахнул на прощание рукой.
Хель улыбнулась отцу вслед, но лишь только тяжелая дверь закрылась за ним, улыбка на ее лице потухла. В зале снова стало темно и тихо. Царство мертвых погрузилось в свою стылую дремоту, а его повелительница опять вгляделась в огоньки. Несколько прибавилось, а вот и еще несколько погасло…
Мидгард встретил бога огня низкими серыми тучами и промозглым дождем. Даже не дождем – изморосью, висящей в воздухе, поджидающей незадачливых путников, чтобы накинуться и в один миг пробраться под одежду. Локи недовольно передернул плечами. Вот если бы с ним сейчас был Тор, можно было бы подговорить его стянуть все эти тучи вместе, устроить бурную грозу и через полчаса уже наслаждаться чистым небом и свежим воздухом. Бог грома затяжные дожди не жаловал.
Локи над небесной стихией властен не был и потому просто тряхнул головой. Его рыжие волосы распушились и вдруг стали самым настоящим огнем, отгоняющим, потрескивая, мерзкую морось от хозяина. Шагал бы рядом Один, он бы на это лишь укоризненно покачал головой, словно Локи не побратим ему, а расшалившийся сын или даже внук. Только вот прогулки их по дорогам миров Иггдрасиля, кажется, остались в прошлом. После того, как вёльва изрекла свое предсказание, Один решил, что хватит с него беспечностей, взвалил на себя обязанности верховного бога и исправно их выполнял. А если и ходил куда-то, то никого в известность о цели своих походов не ставил. Локи не обижался: он и сам не любил посвящать всех в свои дела. Но все ж таки было немного жаль. Локи с некоторой грустью признался себе, что такие мелкие шалости не доставляют радости, если некому их оценить.
Когда впереди показались очертания людского жилья, Локи погасил огонь в волосах, подвязал их снова ремешком и накинул сверху капюшон, тяжелый от накопившейся влаги. К воротам он подошел уже изрядно промокшим и иззябшим путником, мечтающим лишь об одном: чтобы пустили погреться. Чуть позже, сидя в таверне и потягивая глёгг (который был неплох, но со щепоткой
