что Дьявол сильнее Бога, – вздохнула Элла.
***
На следующий день подружки заехали в храм – подтвердить, что они продолжат учёбу в воскресной школе.
В огромном соборе у множества старинных икон горели свечи, люди расходились со службы по домам, справа, на балконе, «совещался» хор взрослых, слева у распятия отпевали покойника.
К Элле подошёл бомж и попросил милостыню:
– Станешь ангелом! – пробормотал бомж и добавил: – Скоро!
Девочки переглянулись, бомж мгновенно исчез. Они поставили свечи и вышли через левую боковую дверь на улицу, где уже столпились дети, ожидающие записи в воскресную школу.
Первое занятие было назначено на второе воскресение сентября, а репетиции хора начинались с первой субботы. Репетиции проходили в двухэтажном здании рядом с храмом, в трапезной, а занятия – на втором этаже храма, в маленькой комнатке у колокольни.
Когда Алла впервые вошла в трапезную, она была поражена: витражные окна из разноцветного стекла, на полу – гигантский, потрясающей красоты ковёр, стены обиты золотой атласной тканью, вдоль стен – старинные кресла, слева в углу, во всю стену – икона Богородицы с горящей лампадкой, напротив – массивный стол, покрытый белой скатертью, а с расписного потолка из белых пушистых облаков выглядывали лица детей с крылышками, одни из них улыбались, а другие – плакали.
Ученикам выдали по два комплекта «церковной» одежды, текст божественной литургии и учебники, включая церковно-славянский словарь.
Для пения на службах в храме отбирали далеко не всех, но Элла с Аллой – безупречное первое сопрано – пели по праздникам и на вечерних накануне всегда, хотя пока и в детском хоре – внизу на солее у левых алтарных врат.
Ирина Викторовна, певчая из взрослого хора и учительница детского, была очень доброй и вежливой. Если она слышала, что кто-то фальшивил, никогда не ругалась и не кричала – улыбаясь, объясняла, что не так. Но главное её достоинство заключалось в том, что она учила не просто петь слова, а чувствовать молитву в душе и передавать её в звуках.
Как это было понятно Алле! Далеко не всегда получалось выразить в словах чувства, да и в душе творилась молитва без слов. Подходя к иконам, Алла не просила чего-то конкретного у конкретного Святого, но, обращаясь к Небесам, стремилась к Свету, чтобы всё плохое оставалось в прошлом, злое обходило стороной, а хорошее притягивалось.
Когда же Алла пела в храме на солее во время служб, она ощущала, как её душа выходит во вне, превращаясь в звуки, и сливается с тем Незримым и Вечным, что называется Богом. Её сознание, укутанное в туманную дымку ладана и заворожённое молитвами, в такие моменты не было подвластно земным мыслям. Оно покидало физическое тело, переставая ощущать его в обмен на абсолютное спокойствие и радость души.
Пытаясь осмыслить тексты священных писаний, пропитанных многовековой
