было лет тридцать. Коренастый, в добротной крестьянской одежде. Спокойное лицо, умный взгляд, уверенный и тоже спокойный, как будто этот человек, пришедший к ним неизвестно зачем и почему, заведомо был уверен в том, что именно в нём нуждались здесь все эти люди, ковырявшие сейчас холодную землю по обрезу поля, и больше всех он, вот этот коренастый, мужиковатого вида пожилой старший лейтенант, которому, по годам и по осанке, впору бы быть полковником, на худой конец, подполковником. А тут вот, оказывается, всего лишь ротный старший лейтенант. Старший же лейтенант тем временем внимательно осматривал чужака, тоже вдруг поняв нём больше, чем случайного человека, из любопытства забредшего к ним на позиции. Лицо ухоженное, сытое. Аккуратно постриженная русая бородка с редкими курчавыми сединками, которые скорее всего указывали не на годы, а на что-то другое, чего с годами порой и не нажить.
Мотовилов развернул изрядно потёртую бумажку, поморщился. Подошёл младший политрук Бурман:
– Что тут такое? Кто это? Что за бумага? Документ? Его? Интересно.
– Вот, читайте, это больше по вашей части. – И Мотовилов сунул Бурману бумагу.
– При утрате не возобновляется, – прочитал Бурман.
– Да вы не бланк читайте, а самую суть! – почему-то разозлился Мотовилов.
– Я и читаю. Справка. Дана гражданину Колядёнкову Филиппу Артемьевичу, рождения одна тысяча девятьсот девятого года. Уроженец Смоленской губернии Мосальского уезда, деревни Подолешье. Ранее не судим. Осужденному народным судом Мосальского района Смоленской области третьего марта одна тысяча девятьсот тридцать шестого года по статье… А зачем, собственно говоря, мы сейчас это читаем? – И Бурман выразительно посмотрел на ротного поверх оптических кругляшек своих очков.
– Читайте, читайте, Овсей Исаич, тут у нас мало литературы. Читайте. Всё развлечение.
– …По статье шестьдесят первая Уголовного кодекса РСФСР. Он что, выходит, беглый уголовник?…с поражением прав на два года, что о по отбытии срока наказания с явкой в Мосальский райвоенкомат… Из Каргопольского лагеря НКВД освобождён пятого сентября одна тысяча девятьсот сорок первого года и избрал место жительства деревню Подолешье Мосальского района Смоленской области. Выдано на проезд до станции Сухиничи-Главные… Начальник Управления Каргоплага НКВД СССР. Далее подпись. Подпись, прошу заметить, неразборчива. Так справка уже просрочена! Данный документ, по моему мнению, не может служить документом, удостоверяющим личность этого гражданина. – И Бурман, сдёрнув с мясистого носа очки, метнул на освобождённого взгляд человека, облечённого властью, вполне достаточной для того, чтобы в один час решить судьбу его.
Но у ротного на вчерашнего зека, как понял Бурман, были другие виды.
– Так, Колядёнков, Филипп Артемич, освобождёны вы, выходит, пятого числа сентября. Так?
– Точно так, товарищ старший лейтенант.
– И что, целый месяц в дороге?
– Вот именно! – вмешался Бурман. – Уж очень, смею заметить, подозрительно и
