засмеялся: он знал, о чём Анук сейчас подумала.
– Не рви бумагу, она ещё может пригодиться!
Обычно это говорила мама.
Анук криво улыбнулась. Что же ей подарили? Книжку? С пёстрой обложкой, яркой, изящно украшенной. Анук полистала. Страницы были пусты.
– Для особенных мыслей и возвышенных фраз, – объяснил отец.
Дневник, записная книжка для собственных мыслей. Неплохо! Эти страницы прямо-таки ждали, чтобы на них что-нибудь написали. Для Анук это пара пустяков. Не считая чтения, её любимое занятие – писать истории. Выдумывать и записывать сказки. Иногда эти сказки умещались в одну фразу или заканчивались, не успев начаться. Но обычно Анук доводила свои истории до конца (правда, конечно, никому никогда не показывала). Анук записывала все свои идеи. На чём угодно: на клейких стикерах, на почтовых конвертах, на кассовых чеках – неважно. И хранила их в обувной коробке. Но такая книжечка – лучше. Куда лучше.
– Спасибо, – поблагодарила Анук, стараясь не зевнуть.
Снова накатила усталость. Очень быстро. Папа отрезал два куска пирога и один протянул имениннице. Анук засыпала на ходу и с трудом могла жевать. Мама безуспешно пыталась успокоить Майю.
– Ну, тогда доброй ночи, спи сладко до утра, – пожелал папа, когда оба доели свои куски, – завтра у тебя насыщенный день, подросток ты наш.
Подросток. Кто только употребляет это слово? Только те, кто ещё носит наручные часы.
– Ну вот, теперь я ещё и подросток, – объявила Анук и задула свечки.
Папа ушёл, Анук почистила зубы, Майя утихла. Именинница лежала в кровати и слушала своё сердце. Так что же загадать? Чего ей хочется больше всего? Что не завернуть ни в какую подарочную бумагу? И тут она совершенно чётко увидела, что ей больше всего нужно, чего она больше всего ждёт.
– Мои родители, – шепнула Анук и сама устыдилась своих мыслей, но тут же снова разозлилась на Майю и уже громче и увереннее повторила: – Хочу назад моих родителей!
Снаружи громыхнуло. Странно. За весь день на небе – ни облачка. И дождя вроде нет. Только раскат грома.
А теперь – заветное желание.
Анук села за стол и раскрыла свой новый дневник. Карандашом вывела своё желание, ясное и чёткое, как раскат грома, прямо на первой странице:
Желаю, чтобы родители принадлежали только мне одной, а не Майе!
Тишина. А потом снова так громыхнуло, будто мир раскололся на две половинки.
Анук вздрогнула. Пока она писала желание, она злилась на Майю. Но как только поставила точку, ярость утихла, как гаснет огонь, и ничего от неё не осталось. Кроме угрызений совести. Нет, дурное желание. Страшное желание, пусть и искреннее. Бессердечное, хоть и от сердца. Она быстро стёрла слова ластиком и снова улеглась в кровать. Она придумает новое заветное желание. Потом.
Странно, думала Анук, засыпая под уютным одеялом, гром больше не гремит. Кончился. Тишина, как будто мир застыл в ожидании. Девочка погружалась в сон.
А между тем в доме с винтовой лестницей и большим садом уже действовало её желание, набирало
