месяца наступление реакции началось и внутри самой Франции, в её внутриполитической жизни. В результате этого 5 мая премьер-министр Поль Рамадье опубликовал декрет об исключении из правительства за якобы нарушение «министерской солидарности» представителей Французской коммунистической партии.
А ведь успехи на всех последних выборах и рост количество членов французской компартии привели многих к мысли, что коммунисты неизбежно заполучат власть во Франции.
К тому же для получения помощи от США, согласно плану Маршалла, от Франции требовали удаления коммунистов от власти.
– Ну, совсем это никуда не годиться! Правые совсем распоясались! Хоть поезжай туда и наводи порядок! Что, полевение Франции окончилось?! – задавался естественным вопросом осерчавший Кочет.
А в конце мая и сам Пётр Петрович успешно окончил ускоренный курс повышения языковой квалификации и возвратился на своё прежнее место работы в МИД СССР.
Окончила первый год своего успешного преподавания в школе и Алевтина Сергеевна, с чувством радости и удовлетворения уходя теперь на летние каникулы. Подоспел отпуск и у мужа.
Поначалу супруги доделали все отложенные домашние дела и посетили некоторые культурные мероприятия, в основном гуляя по московским бульварам и любуясь распускающейся и расцветающей городской флорой.
Однажды, ближе к вечеру, спускаясь по Рождественскому бульвару, чета Кочетов услышала сальности, отпущенные в адрес величественной Алевтины выпивающей на скамье троицей:
– «Смотри, какая краля идёт! Во, баба! Я б такую сам с удовольствием…» – начал, было, видимо заводила компании.
– «А мужичок то у неё – так себе, очкарик!» – поддержал верзила.
Пётр Петрович тут же вскипел, и, как истинный кочет, подскочил к хамам с кулаками:
– «А ну, сейчас же извинись, гадёныш!».
– «Петя, не надо! Только не убивай их!» – неожиданно для обидчиков довольно громко и даже отчаянно вскричала Алевтина, увидев под стёклами очков гневом сверкающие глаза мужа.
Видя перед собой бессознательного в гневе фокстерьера, и, главное, услышав крики женщины – не убивай! – компания сразу протрезвела, и до этого молчавший третий забулдыга, извинился перед Петром Петровичем за своих дружков:
– «Простите нас! Выпили немного».
А, обращаясь к его жене, добавил:
– «Извините, пожалуйста, вырвалось у дурака! – показал он на верзилу – Большой дурак, а без гармони!» – добавив уж совсем миролюбиво.
А тот молча поднёс ладонь к своей груди, чуть наклонив голову в лёгком поклоне, якобы тоже извиняясь.
На такое Пётр Петрович среагировал адекватно, отступив назад. Взятый женой под локоток, он покорно пошёл с нею прочь от пьяных.
– «Петь, а если бы они полезли на тебя драться, что бы было?! Их же трое и все здоровые!?» – уже на Трубной спросила она.
– «Не
