примет ее всею душой[121] и изведает блаженство не меньшее, чем рыба, когда из руки, ее держащей, она ускользает в воду.
Они запомнили имя, названное им, и повторяли его всюду, куда приходили, и с этого времени чашу называли только именем Грааль или Греаль. Каждый день, когда близился Третий час[122], верующие говорили, что пойдут вкусить благодать, это значит – на службу Грааля.
А Моисей – тот, что не хотел быть разлучен с другими добрыми христианами и, полный злобы и лицемерия, соблазнял народ своим мудрым видом и показною скорбью, – Моисей этот начал настоятельно просить Иосифа позволить ему занять место за столом.
– Не я, – сказал Иосиф, – тот, кто дарует благодать. Сам Бог отказывает в ней недостойным. Если Моисей вознамерился обмануть нас, горе ему!
– Ах! Сир, – ответили ему другие, – вид его столь печален оттого, что он не с нами, нельзя ему не верить.
– Хорошо! – сказал Иосиф, – ради вас я спрошу Его. Он преклонил колена перед Граалем и стал просить для Моисея требуемой милости.
– Иосиф, – ответствовал Святой Дух, – настало время испытать то место, что лежит между тобою и Броном. Скажи Моисею, что, ежели он таков, каким представляется, то может уповать на милость Божию и садиться с вами.
Вернувшись к своим, Иосиф молвил:
– Скажите Моисею, что, если он достоин благодати, никто не сможет ее отнять у него; но если ведет речи не от чистого сердца, лучше ему не просить ее.
– Меня ничто не устрашит, – ответил Моисей, – если только Иосиф дозволит мне занять место с вами.
Тогда они взяли его с собой и привели в залу, где был поставлен стол.
И вот сели на свое обычное место Иосиф, и Брон, и каждый из прочих. Моисей, осмотревшись, обошел стол и стал перед пустым сидением по правую руку от Иосифа. Вот он подходит, он готов уже сесть; и в тот же миг сидение и сам он пропали, не прервав ничуть божественную службу, словно бы их никогда не было на свете. Когда служба кончилась, Петр сказал Иосифу:
– Никогда не доводилось нам пережить такого страха. Скажите нам, молю вас, что приключилось с Моисеем.
– Не ведаю, – ответил Иосиф, – но мы можем узнать у Того, Кто уже столь многому нас научил.
Он преклонил колена перед чашей:
– Господь мой, так же истинно, как Вы приняли образ во плоти во чреве Девы Марии, и как пожелали Вы претерпеть смерть ради нас, и как вызволили меня из темницы, и как обещали Вы прийти ко мне, когда я буду молить об этом, поведайте мне, что стало с Моисеем, дабы я мог донести это людям, коих Вы доверили моему попечению.
– Иосиф, – ответил голос, – Я сказал тебе, что в память о предательстве Иудином одно место за столом, воздвигнутым тобою, должно оставаться пусто. Оно будет занято лишь с приходом твоего внучатого племянника, сына сына Брона и Энигеи.
Что до Моисея, Я покарал его за двуличие и лживый умысел, что вынашивал он против вас. Не уверовав в благодать, вас осенившую, он
В оригинале – en gré. Отсюда Робер де Борон производит этимологию слова Gréal – ранней формы названия чаши. По поводу происхождения и толкований названия «Грааль» см. развернутый комментарий Париса в разделе «Дополнение» (стр. 99). (Прим. перев.).
Исчисление времени дня в романах производится по богослужебным кругам, или «часам» – установленным еще раннехристианской церковью периодам чтения молитв и псалмов, определенных для данного часа. Это 1-й, 3-й, 6-й, 9-й часы после восхода солнца и «час вечерней молитвы (вечерни)». Приняв условно, что солнце восходит в 6 ч утра, получим значения «часов», равные:
Первый час – с 6 до 9 часов утра;
Третий час – с 9 до 12 часов;
Шестой час – с 12 до 15 часов;
Девятый час – с 15 до 18 часов;
час Вечерни – с 18 до 21 часа.
Во избежание ассоциаций с современными часовыми интервалами все «часы» в тексте обозначаются заглавной буквой: Первый час, Третий и т. д. (
