разрушает ради своего спасения. И теперь Адам имеет сам уже иное имя и иное определение. Он теперь лишний во Царствии Небесном и творит свой образ во всем, делает таковым все, к чему прикоснулся. Вот это-то и есть самое страшное. Природа Адама воспалена, и теперь ему прежней жизнью уже нельзя жить. Представьте себе раненного в живот бойца. Можно ли ему давать еду? Нет, ибо он погибнет. Сообразно сему и Рай человеку именно поэтому же становится опасным для жизни. Теперь все силы Божьи надо давать иначе, а именно так, чтобы не навредить человеку, – очень дозированно, малыми частицами.
Представьте себе, что вам налили полную тарелку борща. Вы берете ложку и маленькими порциями столовой ложки одолеваете всю тарелку. Если вам проглотить сразу всю порцию супа, то для каждого из нас сие становится смертельным. Этот прообраз имеет все вокруг, ибо все это родил Адам своим воспалением грехом. Если мы рассмотрим всю теорию эволюции, то увидим в ней правоту наших слов, ведь все это родилось из самого человека.
Так или иначе перед нами возникает новое определение человека. Он есть все вокруг нас. Начиная с комара и заканчивая природными явлениями. Исходя из этого мир перед нами предстает совсем иначе. Человечество гибнет само, ради своего спасения цепляется за все вокруг и ради себя убивает все живое. Мертвое родит только смерть. Но ведь человечество гибнет совсем по иной причине. Именно по той самой, по какой фашизм уничтожал людей в лагерях: по праву обладания силой смерти дали власть над миром. Только теперь эта реалия адаптировалась совсем иначе – они цепляются за все, ради себя убивая все живое. Русский же путь иной. Русские борются за каждого человека. Каждый человек уже есть торжество жизни над смертью, только в аскезе.
Теперь, нося в себе змея, он преображает природу его и теперь все более и более схож с Личностью Творца. Эволюция идет в пределах не сущностного, а только формального образа змея, но как исповедь о Творце и как молитва Ему, как необходимая грань полноты подобия Ему, ибо подобное может родить только свое же подобие. И этот момент, то есть быть в лоне Бога, так и остался самым важным условием жизни во всех ее проявлениях.
Опять же, рассуждая так, не следует говорить о том, что это ересь, ибо в таком виде видится и открывается нам мир, когда мы позиционируем себя иначе, чем те, кто писал Священное Писание. Мы пытаемся описывать бытие с помощью тех посылов, кои нам, земным, попали в поле зрения, кои открывает научное ви́дение, и объясняем все с помощью их же. Так же как для слепого и глухого знание о человеке дается только в пределах того, чем они владеют, – чувственной природы рук. И на основе этого опыта с помощью ограниченных инструментов приходится делать какой-то анализ обо всей остальной полноте природы. Понятно, что он абсолютно ограничен.
Бог далеко от сил зла, то есть Он для них недосягаем. И эта мысль о непознаваемости Творца дает нам ответ на самый важный вопрос. Бог недосягаем для сил зла. В этом
