отборе фактором. Иными словами, чем продолжительнее, чем сильнее ясность ума, тем данное проявление жизни устойчивее в борьбе за свое утверждение в земном бытии. Мы, как и все живое, неизбежно следуя этому же принципу, так же эгоцентричны в прообразе единого центра Вселенной и в то же время являемся уникально сложившейся на Земле солнечной активностью и даже создаем новые образы этого одиночества единого центра во всякого рода системах и образованиях в прообразе вращающейся вокруг центра планетарной системы, то есть циклы составляют природу организма, его физиологию, его образ жизни и образ общественных отношений и – как неизбежность – природной аскезы. Ведь только цикличность – как образ пустоты – лежит в основании природы всякого аскетического подвига (хотя математика нам говорит о том, что образов постоянства пустоты множество).
Если мы позиционируемся в земных условиях бытия, то в прообразе удаленности Солнца от Земли мы должны быть удалены от всего, что мешает быть нам теми, кто мы есть по природе, – быть Солнцем в самом широком смысле этого слова, быть полнотой подобия Богу. Такова конечная цель эволюции телесного выражения образа Творца. Такое бытие становится историей человечества. Хотя, конечно, полнота рождается тем, что способно ее рождать, но для нас важно только то родившееся, кое оказалось в большей полноте подобия Ему в еще одной грани – в более продолжительной вечности форм. Это вычленяет для нас в процессе эволюционного становления такие формы полноты, которые, оберегая в себе образ Его, способны следовать иному образу Творца – недосягаемости для зла, то есть способны прятаться или защищаться от покушения на природу живого – на природу этой полноты, вне коей нет жизни. Вот почему мы ходим мимо смертельной опасности в прообразе Пасхи Христовой.
Хотя, надо сказать, такое высказывание некорректно, ибо если мы что-то видим в этом мире, то мы видим только Источник Света вечной Жизни и, созерцая Его, идем к Нему. Если мы Его созерцаем, то идем к Нему, огибая препятствия, обходим их мимо, стороной. А если мы Его не видим, то во всем созерцаем препятствия, то есть смертельные опасности, и идем туда, куда смотрим. Видеть мы можем то, что есть сами по природе, но естество нашего зрения таково, что видеть мы можем только Источник Жизни, и видим мы только Источник Жизни через то, что Им не является, через то, что им уже было ранее, – именно даже через смертельные опасности и посредством оных. Почему через смертельные опасности и почему они смертельны? Да потому, что не вписываются в понимание Бога, личности, то есть человек в них не узнает самого себя, а потому не может принять сие как утверждение своей жизни. Потом, позднее, даже препятствия станут понятны и впишутся в Речь Творца к нам, то есть даже в них, в препятствиях, человек узнает самого себя, но в данный момент – нет, и надо идти мимо них. Это возможно, если человек живой и видит Бога. А если нет, если мертв, то и все самые откровенные свидетельства о Нем станут препятствием.
