ее любишь? Вы хорошо знаете друг друга?
– Теперь это не имеет значения.
– Почему?
Шоди, сердито посмотрев на него, направился к веранде. Туйчиев немного постоял во дворе, затем вышел на улицу. Когда он протянул руку к ручке двери, Шоди выбежал из дома и закричал:
– Да! Я любил ее. Мы учились вместе. Она была сиротой. Такую девушку… Я ей ничего не говорил, не бойся. Гуляй себе смело. Просто не показывайся мне на глаза. – Опустившись на землю, он закрыл лицо руками. Его плечи дрожали. Он плакал.
Туйчиев покачнулся, словно сраженный пулей. Сердце защемило. Но он, стараясь держать себя в руках, направился к веранде. Шоди все еще плакал, причитая: «Проклятье… проклятье. Гузаль, будь и ты проклята. Ты обманула меня, обманула…»
– Сынок, – Туйчиев еле говорил, – что ты несешь? Не оскорбляй Гузаль… Она моя дочь. Когда ей был всего годик, ее мать умерла. Сейчас живет с бабушкой, матерью моей покойной жены. Бабушка ее вырастила. Сейчас… сейчас…
Шоди перестал плакать и причитать. Раскрыв рот, он посмотрел на Туйчиева. Туйчиев сел рядом с ним. Обнял за шею парня. Теперь из его глаз потекли слезы.
– Да, она моя дочь, дурачок… Сейчас живет с бабушкой.
Туйчиев не мог остановиться. Слезы текли ручьем. Он крепче обнял парня.
– Сынок… ты теперь будешь моим сыном. У меня не было сына…
Они смотрели друг на друга. А Шоди был в шоковом состоянии. Он смотрел, не в силах вымолвить ни слова.
Вот тебе и кино!
Саттар-афганец умер, и председатель махалли избавился от него. Однако он считал себя виноватым в его смерти, в душе было неспокойно. Ему казалось, что все показывают на него пальцем… Вот, мол, смотрите, кто виноват в смерти Саттара-афганца. В дом усопшего он пришел на третий день после похорон. Дом был обветшавший: старые, прогнившие ворота еле держались на шарнирах. Около ворот стояли такие же прогнившие стулья. Посетители осторожно садятся на них и, наскоро прочитав молитву, спешат прочь.
Председатель решил постоять возле ворот. Разозлился, когда к нему поспешил Кудрат-самоварщик со стулом, имевшим более-менее пристойный вид:
– Не нужно. Отнеси на место…
Председатель старался показаться человеком, который был подавлен смертью близкого человека. На душе скребли кошки. Чувствует, что у него осталось-таки что-то человеческое. Между тем Кудрат с чайником в руке спешит к нему. Председатель старается не замечать его: «Дурак. Подхалимство делает человека тупым».
– Председатель-ага, пейте горячий чай… – Кудрат ловко берет в руку пиалушку, перевернутую на столе, и наливает чай. – Ага, чай…
– Я не буду пить чай, зачем ты морочишь мне голову? – зло отвечает председатель. – Не путайся под ногами…
Он осторожно рассматривает близких покойного, с особым интересом рассматривает Туру-нытика. По его лицу ничего нельзя понять: «Значит, не в курсе. Не знает, что я выгнал Саттара-афганца из кабинета, а Саттар ударил меня по лицу здоровой рукой. Покойный никому не рассказал, видать… Иначе уже все растрезвонили
