этого щенка как раз сейчас! Тварь!
Цебермановский прокашлялся, напоминая, что он все еще здесь.
– Пошли! – выкрикнул Кощей, выходя из комнаты. – Я покажу тебе ее! Чертовы совпадения… случайности… сучьи… потаскушьи… забыл слово! В жопу всё это! В жопу!
Он ругался и дальше, проклиная сначала «злой рок», затем «роковой фатум», затем «фатумную случайность» и «случайную неизбежность». Детектив слушал это, пока они не дошли до лестницы, ведущей в подвал. Спускаясь вниз, старик молчал, но стоило им вновь пойти по ровному полу, как тут же запричитал. Они шли по темному коридору, и там, где они проходили, самостоятельно зажигались настенные канделябры, а затем так же самостоятельно гасли, стоило спутникам отойти на достаточное расстояние.
– Это ведь твои темницы, – говорит Цебермановский.
– А, вспомнил, как сидел в одной из этих камер, да?
– Да. И еще вспомнил, что тебе строжайше было запрещено их вновь использовать.
– Я их и не использую. Просто до места, куда я тебя веду, можно дойти лишь этим путем…
– Считай, что заинтриговал.
– О… поверь… ты не разочаруешься…
Они миновали длинный коридор из пустых тюремных камер и дошли до самого конца, где оказалась еще одна лестница. Винтовая. И снова вниз.
– Еще один подземный этаж? Серьезно? А кто придумал «змейкой» переходы выстраивать?
– Поверь, когда это проектировалось… смысл был. А сейчас… не переделывать же?
Цебермановский осмотрел ближайшие камеры, ничем друг от друга не отличающиеся.
– Так что, лысый, ты идешь? – спрашивает Кощей. – Или уже передумал?
– Если ты морочишь мне голову, водя по своим лабиринтам, старый хер…
– Не морочу я тебе голову! – заорал старик. – Просто то, что я прячу, я мог спрятать только там! Когда ты увидишь, что это… сразу же поймешь. Но не поверишь… своим глазам.
Вздохнув, Цебермановский последовал за Кощеем вниз по винтовой лестнице. Мысленно прокручивал в голове возможные варианты, но ни один из них и близко не приблизился к тому, что он увидел. Такой вариант… она даже и не рассматривал.
Огромнейший подземный зал, выстроенный внутри широченной пещеры, был поделен на две части стеклянной перегородкой. На этой половине была расставлена какая-никакая мебель, включая пару кресел, диванчик, шкафчик с книгами, мини-бар и шикарный шахматный стол со всего одним стулом. Стол этот упирался прямо в стеклянную стену, а единственный стул стоял напротив.
По ту же сторону стекла все было заполнено водой. До самого верха. А шахматный стол словно намекал на то, что единственный соперник Кощея по шахматам находился как раз по ту сторону от стекла. В этом самом аквариуме.
– Ну и… что там живет за рыба? Еще и в шахматы умеющая играть…
Старик на этот вопрос лишь молча улыбнулся. Очень широко улыбнулся.
– Сладкая моя! – позвал он. – Не бойся! Это я!
И вот тут Цебермановский приоткрыл от удивления рот и слегка
