и как-то незаметно к седьмому классу её детский рисунок стал осмысленным. Поэтому мама сразу же перевела её из лучшей в городе частной школы в лучшую в Ростове художественную гимназию. Уже тогда отец решил, что она будет поступать на архитектурный факультет. И через несколько лет она туда поступила по целевому направлению мэрии, в которой работал отец, несмотря на конкурс, который в архитектурном был одним из самых высоких в том году.
Ей всё давалось легко, а как иначе, ведь воробышек слишком маленький, ему надо расти, его надо любить, кохать и лелеять…
А она больше всего не любила, когда её называли золотцем. Уже в университете, после того, как третий молодой человек подряд получил от ворот поворот за столь неосторожную фамильярность, она стала предупреждать заранее, при первом же знакомстве.
– Меня зовут Злата, запомни пожалуйста. Ни золотце, ни золотко, ни как иначе. А если забудешь – сломаю нос, – мило улыбалась она, – я их коллекционирую, носы ваши.
Ей в ответ смеялись («какое оригинальное чувство юмора»), но отчего-то верили, хотя, конечно же, никогда она никому носы не ломала. Зачем, когда для этого есть огромный и верный Румын.
Высокая и стройная, она была довольно мила лицом, носила короткое каре светло-русых волос с прямой чёлкой и почти не пользовалась косметикой. Очень любила солнце и, видимо, это было взаимно, потому как с выгоревшими до белизны прядями редкие веснушки на её носу с чуть заметной горбинкой, смотрелись особенно гармонично. Впрочем, полную гармонию ломали слишком тонкие губы, которые она вечно кривила в усмешке, да и этот прямой взгляд исподлобья совсем не красил её девичество.
Но уж кого-кого, а Румына с Рыжим это никогда не смущало. Оба друга были безнадёжно влюблены в Златку если не с детсада, то с начальной школы уж точно, и она немного страдала от этого. Ведь она их тоже любила. Как родных братьев, о которых Злата, единственный ребёнок у родителей, никогда не мечтала, зачем, ведь есть Сашка с Ромкой – «два весёлых гуся», как дразнила она их в детстве. Дразнила, а сама, хоть после частной школы, хоть после художественной гимназии или университета, бежала к ним во двор своей Портовой улицы. К ним или к дяде Рубику, туда, где была собой, где она делала только то, что хотела.
Так с самого детства до университета друзья и тянулись за Златой. Могли бы мальчишки рисовать, без раздумий вслед за ней подались бы три года назад в архитектуру, а так пришлось им в строительный институт документы отдавать.
Училась Злата посредственно, уделяя учёбе ровно столько сил и времени, чтобы не отчислили из университета, не более. Зато любила бродить по городу с камерой и фотографировать всяко-разные архитектурные рельефы на фронтонах и фризах старых домов, знала в лицо всех ростовских атлантов и кариатид, что держали балконы, и мечтала со временем организовать выставку «Каменные лица Ростова». Мало с кем дружила
