день? Отдельные казусы превратились в массовый процесс: сексуально озабоченный мужчина и сексуально взвинченная женщина. Семья на грани физического вымирания. Мужчина, не имеющий средств ни содержать семью, ни принимать решения не только в семье, но и на общественной ниве, предстает как «слабый» («третий») пол. Растерянный настоящим геноцидом СМИ, направленным против его маскулинности, в том числе, кстати, и против тех, кто все это с экрана навязывает зрителю, – («чувственные губы», «волосы, в которые хочется зарыться», либо похотливая самка с достойной лучшего применения регулярностью появляясь на экране, то и дело пытаются «овладеть» несчастным зрителем; и соблазнительная Сандра Мило (см. фильм Феллини «Восемь с половиной») все не в силах принудить его к акту: мужчина пасует перед реальностью. Тому же служат и красивенькие порнокартинки, и стриптизерши, юбки выше ягодиц и топлес ниже пупка – никакой тайны; но такой соблазн, что даже «милиционер» – создательница всемирно известных детективов – публично обнажила свои перезрелые ляжки в «вечном зове». Мужчина выбирает пассивный вариант и потому, что его собственное сексуальное поведение кажется бледным и непривлекательным.
Нынешние инфантилы – 50-летние «мальчики» в джинсах и «бесполые» на вид «культуртрегерши» – женщины – публично пытаются лишить мужчину последнего домена, где он столетиями оставался бесспорным «хозяином», – ненормативной лексики. Подчас под бдительным оком ненасытно любящей мамочки они прилюдно в печати и на ТВ показывают свою «крутость», обесценивая своей неумелостью глубинные душевные (и очень богатые, недоступные им в сакральном, содержательном и лексическом отношениях) языковые архетипы, куда не было входа женщине. Но этот язык – сакральный: он обладает мстительной силой, и его мщение уже становится очевидным.
Внешняя сексуализация современного общества сопровождается для мужчин вялостью фантазии и инстинктивного порыва (как выразился один известный наш юморист на одном из своих концертов, – «энергийной слабостью»). Теряя мужество, мужчина уходит от ответственности, превращаясь, если употребить понятие рода как гендера (см.: 8, с. 70–91), в некое «оно» («средний род»). В то время как женщина – такое же функциональное «оно» – являет завидную агрессивность. Однако мужчина пытается не сдаваться и в арьергардных боях унижает, подавляет, в том числе физически, ее волю, здоровье и жизнь, пытаясь отстоять колеблющуюся патриархальную основу своего существования. И пока женщина поддается, надеясь в любовных приключениях обрести счастье; отсюда – обмен партнерами, пробный, открытый, гражданский брак в свободном полете – свободная полиандрия, либо самая разнообразная активность иного рода, направленная во вне своей души, своего спутника жизни и семьи.
И все же у нас в стране на женщине вот уж четыре поколения «держится мир» и преобладает стремление к равному сексуальному партнерству в семье; наталкиваясь на пассивность мужчины, оно
