алкоголизма, то его корни также созревают в детстве. Э. Берн, известный исследователь стереотипов, обременяющих детскую и взрослую жизнь человека, например, показывает, что «алкоголик» – «игра на всю жизнь»; инициируется в семье, ког-да чаще мать в качестве преследователя закладывает стереотип виновности (грязные руки, неубранная постель, беспорядок в комнате, неурочное возвращение домой, мучитель семьи и пр.), который затем подтверждается в браке, когда преследователем выступает супруга (ныне реже – супруг): не то принес, не там, не здесь, не тут сел и прочее, более изобретательное. Это чувство снимается чаще всего вином, наркотиками в компании сочувствующих, демонстративной пассивностью, когда жертва хочет быть в любом виде только «плохой» либо уже ничего не хочет, уходя в глубокий невроз, одним из проявлений которого является похмелье, покидая семью (4).
Кризис отцовства и материнства теснейшим образом связан с другой сферой эмоциональной жизни семьи – с интимными отношениями супругов. В нашу эпоху изменились роль женщины в половой жизни и роль половой жизни в жизни женщины. Речь идет о так называемой сексуальной революции. Если отвлечься от внешней, порой скандальной стороны дела, от уродливых напластований, то в основе сексуальной революции можно обнаружить весьма простой, исторически необходимый процесс, имя которому – раскрепощение женщины.
Установление моногамных отношений, существовавших для мужчин лишь номинально, называют всемирно-историческим поражением женщины (например, Ф. Энгельс). Мужчина превратил женщину в служанку, в рабу своей похоти, «в простое орудие деторождения». Теперь женщина пытается взять реванш: тайная пружина ломки традиционных половых отношений – стремление женщины к равному сексуальному партнерству. Речь идет не о равенстве ролей (разница их установлена природой), а о равном праве на наслаждение, о снятии сексуальных запретов, которые накладывал на женщину патриархат. Брак по расчету, двойной стандарт полового поведения (один для мужчин, другой для женщин), взгляд на жену как на собственность мужа – все это столь же уродливо, как и сексуальное неистовство современности.
Более чем полтора века тому назад И.Г. Фихте попытался философски обосновать принцип: два пола – две морали. «…То, что первый пол ставит целью удовлетворение своего полового влечения, вовсе не противно разуму, ибо оно может быть удовлетворено посредством деятельности; а то, что второй пол ставил бы целью удовлетворение своего полового влечения, совершенно противно разуму, ибо здесь целью сделалось бы чистое страдание… Для женщины вовсе не отрицается возможность ни опуститься ниже своей природы, ни благодаря свободе возвыситься над ней; такое возвышение немногим лучше падения. Ниже своей природы опускается женщина, если унижается до неразумности. Тогда половое влечение… может стать сознательной и обдуманной целью действий» (25, с. 121).
Испанский психолог Мараньон-и-Посадильо рассматривал
