пускаете, только им и думаете, а с гипертоническим кризом в постель шлюшек тащите, вместо того чтобы таблетки пить…
– Ирина Сергеевна, трубку не берут! – в дверях появилась Кристина, держа на вытянутой руке трубку радиотелефона. Хорошо, хоть прелести свои прикрыть сообразила, насекомое. – Я не знаю, что делать!
– Звони еще! – заорал Игорь, тяжело дыша. – Видишь – мы заняты!
Невооруженным глазом было видно, что еще немного – и блондиночка впадет в длительную профессиональную истерику, благо зрителей хватает, и уж тогда точно никто никуда не позвонит.
– Кристина, – ровно произнесла Ира, – слышишь меня, девочка?
Та тупо смотрела на нее, подбородок, украшенный с двух сторон струйками непрерывно бегущих слез, мелко дрожал.
– Нам – и ему – сейчас нужна твоя помощь. Понимаешь? Без тебя мы не справимся. Соберись, куколка, успокойся и позвони на 03. Скажи – остановка сердца, нужна реанимация. Справишься?
Прием безотказный, поскольку проверенный не одну сотню раз. Паникуют от бессилия и непонимания. Стоит только человеку осознать свою нужность и обрести четкую программу действий – и паниковать становится некогда. Кристина торопливо кивнула, всхлипнула и, проведя предплечьем по накрашенным глазкам, исчезла в дверях приемной.
Пять нажатий – вдох. Пять нажатий – вдох. По покрасневшему лицу Игорька сползают крупные капли пота, рубашка уже обзавелась темными пятнами на груди и под мышками, дышит тяжело, с присвистом. А вы думали, что сердечно-легочная реанимация – плевое дело, а, кабинетные? Никакого фитнеса, никаких диет и раздельного питания, никаких блокаторов калорий и сжигателей жира не надо, когда вот так вот выкладываешься в течение тридцати стандартных минут. А потом, когда ты ни рук, ни ног не чуешь после всего этого – еще и носилки тащить надо, и не всегда с первого этажа. А впереди – следующий вызов, ничуть не лучше. А за ним – еще десяток…
Ира приложила ухо к груди, а пальцы к шее Ивана Филипповича, задрала веко. В системе кровообращения – полное затишье, но хоть зрачок держит, не «плывет» зрачок, не лезет вширь, и на том спасибо.
– Как… он?
– Продолжаем! – коротко ответила девушка.
– Ирина Сергеевна, я дозвонилась! Едут уже!
Васнецова на секунду оторвалась от лежащего:
– Умница, девочка. Теперь беги на улицу, встретишь, проводишь сюда, чтобы не искали долго. Живенько!
Двадцать минут слились в монотонную, удручающую, наполненную лихорадочной суетой, полосу – тяжелое дыхание уставшего Игоря, глухой стук лопаток директора по паркету после каждой компрессии, головокружение от постоянной необходимости глубоко вдыхать и выдыхать. Мешок Амбу бы сюда, «Кардиопамп», воздуховод, а главное – дефибриллятор, как все было бы проще! Да только даже на родной некогда «Скорой» это – излишества, привилегия избранных бригад, таких, как реанимация и ее «девятка»; все остальные, в том числе – и самостоятельно работающие фельдшера, вынуждены были проводить реанимацию
