первым заметит твои первые седино-морщины. Он на все обращает внимание. И обижается, что ты такой невнимательный. И мстит как умеет», – рассказывает Геля детям.
Архитекторы и строители – очень сильные маги. Работают они так: задумают какое-нибудь здание, приедут все в то место, где хотят его видеть, стоят и долго сосредоточенно смотрят. Через какое-то время – не сразу – на том месте появляется новый дом. Но на Гелю чары архитекторов и строителей не действуют. Иногда она даже проходит сквозь все их так называемые постройки, просто потому, что для нее их не существует. Чем очень пугает прохожих. Геле не слишком нравится в каменном городе. Она мечтает переехать в Рощу и жить там с Небом, Ветром, Землей и Солнцем. Ну и Илью к себе позовут, конечно. Будет приезжать и пахнуть креозотом. Целыми днями будут сидеть все вместе, есть белый виноград и закусывать красным.
«Геля, Геля, а как город мстит?» – спрашивает Гелина ученица. Геля сразу мрачнеет, хотя только что вовсю улыбалась, проводя наглядный эксперимент: одним взмахом руки превращала кота в миниатюрного дельфина. «Как, как? – недовольно говорит она. Хмурится. – Вот идет человек, останавливается – дорогу перейти собрался. Да так и остается стоять. Сам-то он думает, что и минуты еще не прошло, а люди ходят мимо, на него уже с десяток лет как смотрят, ориентируются по нему, когда им дорогу переходить. Потому что не человек он давно, а светофор». Дети улыбаются, не понимают всей серьезности городской мести. Тогда Геля опирается руками о свой стол, подается вперед и тихо говорит своим низким голосом: «Вот и парта твоя вовсе не парта, а бывший школьный завуч Екатерина Михайловна Политрук».
Илья делал вид, что внимательно слушает Гелю. Даже иногда соглашался с ней вслух. Но про себя считал вздором всю эту затею с переездом в Рощу. Во-первых, там нет дорог. И он, естественно, имеет в виду не асфальтированные дороги – зачем они ему? – а свои родные – железные. Можно, конечно, худо-бедно привыкнуть и по лесным тропам научиться ходить, но ведь ненадежные они, неожиданные – тропы эти. Чуть траву ветром пригнет к земле – и уже кажется, что кто-то ходил тут недавно. Доверишься, пойдешь след в след, да в какой-нибудь обрыв упрешься. С рельсами же совсем другое дело: встал на них и вперед – по прямой, не сворачивая. Доберешься куда надо – железно! Только смотри, с рельс – ни на шаг, а то пропадешь, сгинешь в полосе этой – недаром ведь прозвали ее мудрые люди полосой отчуждения, ибо чуждо там все человеку, загадочно и непонятно.
Город, конечно, пытался отомстить Геле за ее нелюбовь, хотел превратить в фонарный столб или железный забор-сетку. Только город не знал, что это невозможно, потому что Геля с недавних пор – Липа. Первыми это заметили ученики. Как-то Геля, посмотрев в окно, замерла на полуслове, а ее вытянутая рука, державшая кусочек мела, оперилась душистыми цветками. Причем они распускались прямо на глазах – как утреннее солнце. Это произошло в третью среду третьего месяца. И сразу
