быть.
– Я была бы терпимее, если бы один зануда не капал мне ежедневно на мозги.
– Что ты имеешь в виду? – и без того красное лицо Мещерякова побагровело.
Чайник закипел и отключился. Вершинина разорвала пакетик с кофе «три в одном» и высыпала его содержимое в чашку.
– Ты мне составишь компанию? – она проигнорировала вопрос шефа.
– Нет! – заорал Мещеряков. – И вообще, какого черта ты так со мной разговариваешь?
– Ну как я с тобой разговариваю, Миша? – Вершинина добавила в чашку воды и начала размешивать дымящийся напиток.
– В общем, так, Валентина, – Мещеряков немного отошел, но дышал все еще тяжело, – или ты перестраиваешься и начинаешь работать по-новому, или…
– Что или? – прервала его Вершинина, – уволишь меня?
– Работай пока, – Мещеряков тяжело поднялся с кресла. – Кстати, что у вас произошло вчера ночью?
Вершинина всегда удивлялась его осведомленности: он мог целыми днями сидеть в своем кабинете или «принимать на грудь», как он выражался, или бродить вроде бы безо всякого дела по коридорам, но всегда был в курсе всего происходящего в «Кайзере» и, в частности, в службе безопасности.
– В квартире на Шевченко обнаружили труп хозяйки, – она откусила кусок бутерброда и сделала маленький глоток кофе, – я сама еще толком не выяснила.
– К нам претензий не будет? – хмуро поинтересовался Мещеряков.
– Нет, с сигнализацией все в порядке, так что не переживай.
– Что значит «не переживай», – снова начал распаляться шеф, меряя кабинет своими большими шагами, – кто же за вас еще будет переживать, если не я, а? Вы, понимаешь, можете себе позволить опоздать на работу, уйти раньше времени домой или по своим делам, попасть в больницу, а я должен все контролировать, учитывать каждую мелочь, следить, чтобы вы не натворили каких-нибудь глупостей. Знаешь, Валентина, каково в наше время руководить такой организацией, как наша? – Мещеряков уставился на Вершинину своими водянистыми глазками.
– Миш, – Вершинина допила остатки кофе и начала убирать со стола, – у меня коньяк есть, не хочешь попробовать?
– Какой еще коньяк? – оторопел Мещеряков, – опять твои грязные намеки?
– Ну какие могут быть намеки? – она направилась к сейфу и, отперев его, достала бутылку «Дербента», – просто мне подарили, а я в коньяках ничего не понимаю.
– Ну-ка дай сюда, – Мещеряков потянулся за бутылкой, – надо попробовать. У тебя рюмки-то есть?
– Рюмки есть, – она заперла сейф и села на свое кресло, которое еще сохранило тепло мещеряковских ягодиц, – только мне еще договора посмотреть надо, вдруг родственники этой Трауберг объявятся.
– А, ну ладно, работай, – Мещеряков направился к двери.
Когда он вышел, Вершинина с облегчением вздохнула. «Хоть покурю спокойно». Из пачки «Кэмела» она достала сигарету, прикурила от «дракоши», из пасти которого вырвалось пламя, и пододвинула
