Так что этим вечером он возвращался домой, весело насвистывая. Откинув полог аила, он вздрогнул от неожиданности и отмахнулся от увиденного рукой. Внутри горел очаг, а рядом сидела Эркеле в одежде матери Ойгора. При виде вошедшего на лице девушки расцвела счастливая улыбка. Ойгор застонал и провел ладонью по лицу.
– И откуда ты опять? Где была? Где ты живешь?
– Не понимаю, – привычно послышалось в ответ.
Мужчина не мог взять в толк, как ей удалось прожить целую луну в Тайге, без одежды, без оружия. Эта неизвестность злила его, но ничего не оставалось, как принять беглянку обратно.
Вскоре злоба на нее прошла. Весна ли была тому виной или то, какими преданными, доверчивыми глазами смотрела на него Эркеле, но Ойгору становилось все тяжелее и тяжелее ночевать с ней у одного очага.
Он бесстрастно сносил насмешки остальных. К насмешкам Ойгор давно привык, и теперь они были, пожалуй, заслуженными. Ойгор прощал людям, прекрасно понимая, как выглядит со стороны их с Эркеле сожительство. А по ночам не мог выбросить из головы один-единственный вопрос, заданный наглым Охотником.
– Настолько ли необузданная эта девчонка, как дикая Тайга, где я ее подобрал? – спросил он, хитро прищурив один глаз.
Ойгор не знал ответа, а вопрос все не забывался.
Он подолгу терпеливо учил Эркеле языку. Она быстро все схватывала. Иногда Ойгору казалось, что девушка не запоминает, а вспоминает.
– Научи, как сказать, – любимая фраза Эркеле, неизменно вызывавшая улыбку Ойгора.
Вот и в этот вечер с такой же просьбы начался непростой разговор.
– Что ты хочешь узнать? – поинтересовался Ойгор.
Девушка смутилась. Ее золотые ресницы казались прозрачными в свете очага.
– Если что-то очень… ну, например… да как же? – Ее взгляд стал умоляющим.
– Не волнуйся, – ободрил Ойгор, погладив ее по плечу. – Говори простыми словами, пусть даже мысль твоя сложнее. Ты знаешь все нужные слова, а я тебя пойму.
Эркеле показала на блюдо с мясом.
– Вкусно. Другое разное – нет, не надо. Как сказать? Я забыла.
– Погоди, – задумался Ойгор. – Соображу. Мясо тебе нравится, а другая еда – нет. Нравится – не нравится? Это?
– Да-да, это! – обрадовалась девушка и даже захлопала в ладоши. – А когда нравится очень? Эркеле все за это отдаст. Убьет, умрет – так нравится. Как сказать?
– Умрешь? За мясо? – потешался Ойгор. – Я так всегда и думал.
– Нет-нет, забудь мясо! – замахала руками девушка. – Человек так нравится. Как сказать?
Ойгор вмиг стал серьезным. В тишине уютно потрескивало пламя, да тени безмолвно плясали по стенам.
– Тогда… – начал он не своим голосом. – Тогда говорят… я люблю тебя.
Это прозвучало как признание. Да это и было признанием, неожиданным для самого Ойгора. Он теперь понял, он не мог не понять, для чего Эркеле завела такой
