средой, сколько за счет проработки альтернатив внутри себя. Это позволяет систематизировать взаимодействия, в том числе и контрактные, между отдельными группами (организациями) и лицами (индивидуальными ролями).
Вскрытие куколки-хризалиды дает новое усложнение эволюционных форм, а с ним и возможностей организации власти. Именно тут на сцену выходит государство в собственном смысле слова. Это государство-состояние (status, lo stato, the state, l’etat, Staat etc.), а точенее – международные системы20, фактически интегрированные с конца XIX столетия в глобальную систему государств. Действительно, при рассмотрении смены, а фактически – наращивания эволюционных форм мы обращали внимание на самую масштабную, включающую и перерабатывающую предшествовавшие. Полис включил роды и племена, сделал их демами и концами. Империи включили города, царства и разного рода объединения (амфиктионии, симмахии и т.п.). Хризалиды пестовали внутри себя территориальные, корпоративные, религиозные и прочие образования. Соответственно, высшей и масштабной эволюционной формой Нового времени или Модерна стала международная система и ее основная ячейка – территориальное государство-состояние.
Это в некоторых отношениях совершенно новый морфологический тип организации. Для него свойственна открытость второго порядка [Ильин, Цымбурский, 1997], т.е. способность регулировать21 закрытость и открытость во времени, в пространстве, а также и функционально. Эта морфологическая особенность как раз и становится базой для большинства современных политических институтов, например (территориальных) границ и гражданства, антиномичной диады автономных, «самозамкнутых» государств и гражданских обществ, четко разделенных по времени выборами политических режимов и т.п. Государства с их четко определяемыми территориальными, временными и функциональными делениями – в международных системах и внутри себя – становятся наиболее удобными и четко формализуемыми отправными ячейками для современного институционального строительства.
Такова общая хронополитическая (эволюционно-морфологическая) схема. Она выглядит аккуратной исключительно в аналитическом плане и на достаточно высоком уровне абстрагирования. На практике, при уменьшении масштаба, ее отчетливость существенно уменьшается за счет большого количества привходящих обстоятельств, случайных в эволюционном и даже историческом смысле событий – своего рода «шума» и «помех». Однако главное даже не в этом. Планетная интеграция порождает глобальную эволюционно-морфологическую чересполосицу и крайнюю неоднородность политических традиций. В одних случаях, например в Западной Европе, оказались существенно проработаны все морфологические возможности, в других – Восточная Европа и Северная Евразия, Дальний Восток, Южная Азия и т.п. – только некоторые из них, а кое-где, например в Африке, эта проработка осталась довольно поверхностной и неглубокой.
Это и исторические поколения международных систем, и колониальные империи, и модернизируемые цивилизационные пространства, и разного рода геополитические ниши (Средиземноморье, Балтийский регион и т.п.).
Родоплеменные морфологические структуры закрыты раз и навсегда, они могут только контролировать степень этой закрытости. Исторические империи открыты раз и навсегда, они могут варьировать лишь интенсивность своей открытости. Разного рода китайские стены и трояновы валы лишь исключения, подтверждающие правило.
