акцент на культурную составляющую различных сторон социально-политической реальности, тесно связанный с культурными идентичностями, явился еще одним способом уйти от эссенциалистской этничности. Однако и мультикультурализм, выходящий за рамки политики идентичности и готовый обсуждать проблемы этнического порядка, вызывает у некоторых авторов чувство обеспокоенности. Подобные страхи выносятся на обсуждения, невзирая на то, что некоторые проницательные авторы уже отметили: «Западный культурный проект старается выстроить культурную гегемонию, не прибегая к культурной гомогенизации… у нас может быть много культур, но только один проект» [Mackey, 1999, p. 167].
Следует обратить внимание на еще одно обстоятельство, имплицитно влияющее на определенное восприятие и оценку этнических явлений, наряду с идеями индивидуализма, приверженности мультикультурализму и идентичности, присущими либеральному обществу. Как отмечали ряд авторов, в том числе известный американский социолог Н. Глейзер и его коллеги, существует важное различие между странами Старого и Нового Света. По их мнению, первые представляли собой в большей степени «федерации народов» («укорененных наций»), в то время как другие были образованы «рассеянными, смешанными и ассимилированными сообществами иммигрантов» [Glazer, 1983, p. 27; Walzer, 1982, p. 9]. Можно вполне обоснованно констатировать, что различия подобного рода получили осмысление и в рамках концепций этноса (российский вариант) и этничности (западный). Конечно, за прошедшее время развитие новых возможностей коммуникации и массовые миграционные потоки внесли свои коррективы в подобные представления. Идеи «пилгримажа» и «креолизации» (Б. Андерсон) оказали большое влияние на современные представления. В первую очередь была переосмыслена и фактически отвергнута теория этноса, основанная на представлении об этносе как общности людей со сходной культурой. Но в любом случае, нельзя отрицать, что идеи идентичности, мультикультурализма и этничности возникли в определенных социально-политических контекстах, характерных для постиндустриальных, высокоурбанизированных либеральных обществ. Однако на настоящий момент существует и другая реальность традиционных, аграрных, догоняющих, индустриальных, реформируемых обществ, которая должна быть учтена при попытках использования идей и представлений из другой сферы. В этом смысле отвергаемая теория этноса, особенно в варианте С.М. Широкогорова, более соответствует подобным социально-политическим контекстам, как и получившая уже признание концепция постколониализма.
Таким образом, современное состояние науки, связанной с исследованием проблемы «этнокультурного разнообразия», характеризуется доминированием в ней идей этничности / идентичности. Однако формирование данных основополагающих концептов в рамках либеральной традиции неизбежно привело к их фокусировке на уровне отдельного индивида. Подобный подход вполне правомерен в случае анализа ситуации в странах с развитой
