Германия верила, что воплощает особую и завидную сущность – нацию Dichter und Denker (поэтов и философов), расовая чистота которой является ценностью, которую необходимо перенять всему миру («am deutschen Wesel soll die Welt gensen»). Однако есть повод усомниться в этих автохарактеристиках. Недемократичное, если не сказать – нецивилизованное поведение французов при режиме Виши и, позже, в Алжире ставит под сомнение их цивилизаторские притязания. Демократический идеализм американцев запятнан многолетней поддержкой диктаторских режимов. Образ немцев омрачен продолжающимися скандалами вокруг нацистской политики истребления, в которую были вовлечены значительные сегменты населения, включая элиту, что порочит репутацию Германии как Kulturvolk (культурной нации).
И во Франции и в Германии Вторая мировая война остается значимым для коллективного самоопределения наций событием. Французы утверждают, что режим Виши – это «отступление от основного сюжета» истории, в действительности французы – республиканская нация, а все дурное в период этого режима совершалось немцами. Однако этот аргумент неубедителен: в конечном счете «прошлое не проходит». Немцы, со своей стороны, пытались изменить отношение к холокосту, не отрицая, но минимизируя его последствия за счет расширения круга ответственных. Они преувеличивали сопротивление немцев нацизму, чтобы убедить всех, что была и «другая Германия». Все это было частью усилий по «Vergangenheitsbewältigung» (преодолению прошлого).
Со времени формирования современных наций-государств споры об идентичности выступали инструментом исключения этнических, расовых или религиозных меньшинств из состава нации. Эти споры подтверждают, что большинство наций-государств основаны на аскриптивных критериях, таких, как раса, родство, религия и язык, что неизбежно поднимает вопрос о степени соответствия этим критериям жителей данного государства. Поскольку нации все больше определяются в гражданских, функциональных терминах, споры об идентичности становятся реактивной операцией, «миссией спасения» и средством прояснения ситуации – ответом на современные вызовы и угрозы. В США такими угрозами в разное время были смешение рас, позднее – испанизация, социализм и другие «заимствования»; во Франции и Германии – иудаизация и исламизация. Эти страхи свидетельствуют о тенденции сведения ксенофобии к тревожности по отношению к иной религии, и это притом что большинство мусульман и евреев в этих странах не религиозны и уж тем более не фундаменталисты.
Меньшинства встраивают себя в исторические нарративы всех трех стран. В каждом случае «визуализация» меньшинств – это напоминание о прошлых завоеваниях и поражениях. Так, например, присутствие афро-германцев служит постоянным напоминанием об оккупации Германии американскими вооруженными силами, а рост числа выходцев из Магриба и Африки во Франции – следствие не только колониализма, но и потребности восполнить недостаток населения, истребленного в войнах, которые страна вела на протяжении более чем ста лет. В США количество неевропейских и нехристианских меньшинств увеличивается вследствие либерализации иммиграционной
