глазунья и сосиски.
– Просто кофе, – Дина села за стол–стойку пристроив сумку на спинке стула. Старалась делать вид, что все в порядке и её совершенно не заботит то, в каком нелепом виде она сегодня бегала по городу.
– Поздно. Я приготовил на двоих, – Дан поставил перед ней тарелку с яичницей и подмигнул: – Дружеский завтрак.
– Я совсем не собиралась завтракать, – хмуро пробормотала Дина.
– Будь более гибкой. Иногда стоит выйти за рамки своих планов и ожиданий.
Дина удивленно подняла на него глаза. Дан раньше не был замечен за цитатами из попсовой психологии. Он в только загадочно улыбнулся и сел напротив, собираясь есть.
– Это просто завтрак, Дин. Ты не хочешь отношений. Со мной. Ок. Я принимаю. Но мы же можем быть друзьями. Правда? Что мешает?
Дина не ответила. Не ожидала услышать такое. Потому что считала Дана не тем паренем, что согласится на френдзону.
– Ешь, ешь, – рассмеялся он. – Завтрак стынет.
– Ты ведёшь себя странно, – пробормотала Дина, и взяла вилку, что бы отрезать кусочек глянцевой глазуньи.
Она считала, что для человека пережившего одну измену и один отказ, Дан подозрительно оптимистичен.
У Дины зазвонил телефон – набрал сам шеф и пришлось встать из-за стола и отойти в дальний угол квартиры, прежде, чем снять трубку.
– Гладышева! – сразу отвратительный признак – Шеф называл подчинённых по фамилии только в исключительных случаях. – Тебе неймётся?! Куда ты лезешь?
– Я не лезу, – не очень уверенно ответила Дина.
– Мне звонили из полиции! О тебе! Что ты там за снимки делала? А, к черту! Удали! Немедленно удали! Слышала? Если хоть что-то, хоть где-то всплывет, будешь уволена в один день! Ты поняла?
– Я поняла, – глухо сказала Дина.
– Заруби себе на носу, Гладышева – никакой работы в отпуске! Запрещаю! Еще один инцидент и ты положишь мне на стол свое удостоверение! Валентина Дмитриевна пишет приказ об увольнении! Будешь лезть в это дело, я просто впишу число! Ты полетишь, Гладышева, с формулировкой про несоответствие занимаемой должности! Ты меня поняла?
– Поняла, – прошептала Дина, а в глазах стояли слезы.
– Не слышу! – орал Подкроватный.
– Я все поняла! – выкрикнула Дина.
– Отбой!
Шеф бросил трубку. Дина некоторое время еще посточла глядя за окно на залитую солнцем улицу и стараясь не разреветься. Когда на неё орали всегда хотелось плакать.
– Кто звонил? – спросил Дан. Он уже расправился с яичницей и пил кофе.
– Шеф. Требовал не сметь лезть. Грозил увольнением, если буду совать нос в расследование, – она честно выдала все, потому что не могла сейчас врать и выдумывать что-то. – А я ничего и не расследую!..
– Сезон, – развёл руками Дан. – Кому надо, что бы отдыхающие узнали, что у нас тут убивают молодых и красивых?
– Ну да, – кивнула Дина и вернулась за стол. – А откуда ты знаешь, что жертвы
