Все часы дня – ручные, и солнце у ней – часы.
Козу уже подоили. Старушка загоняет уток – четыре штуки. Сидит под грушей дядя Андрей, темный хохол, курит и сплевывает в колени. В новом своем костюме – из парусины исправника, в мягкой, его же, шляпе.
– И вам не стыдно, дядя Андрей, – слышу, отчитывает его Марина Семеновна. – А по-нашему, это воровством называется!..
– Ско-рые вы на слово, Марина Семеновна… – отвечает дядя Андрей – заносится. – А чего робить, по-вашему? Я ж голодранец, оборвався, як… пес! А кому тэпэрь на стульчиках лежать-кохаться? Нема ваших панов-паничей, четыре срока на чердачке пустовають… Ну, товарищи заберуть… легше вам с того будэ? И потом… вже усе народнее, как сказать…
– Как вы испоганились, дядя Андрей! Вы ж были честный человек, работали на виноградниках, завели корову…
– Ну, шшо вы мне голову морочите? Ну, какая тэпэрь работа? И сезон кончился… Пойду по весне на степь!
– Ничего не найдете на степу! Ни-чего! Экономии пустуют, мужики на себя сами управятся…
– Верно говорите. Ну, и… так и сгадываю… чого мэнэ робить? ну, чого? лысаго биса тешить?.. Нет у вас сердца настоящего!
Молчание. Утки вперевалочку подвигаются на ночлег.
– Яких утенков навоспитали… с листу будто! Уж вы не иначе слово какое умеете… волшебное…
– Слово, голубчик… – сердится Марина Семеновна – За-бо-та! вот мое какое слово! Я чужое не обдираю, винцо не сосу…
– О-пять – двадцать пять… Я с вами душевный разговор имею, а вы… свербите! Вино я на свои пью… я поросенка выменял, кровного… А что такое парусина? Полковник помер… Не помри он – здесь ему часу не жить! враз конец, как он был исправник. Нам ученые люди говорили… по-лиция там, попы… купцы, офицеря… – всех чтобы, до корня! Самые умные социалисты… Из вас потом всего понаделаем по своему хвасо-ну! До слез кричали! У Севастополи… Помогайте нам – все ваше будэ… Ну? и чья тэпэрь, выходит, парусина? Вы – богачка против меня… а все парусиной тычете!
– Это я-то, богачка? Да вы лучше спать ступайте…
– Это уж я сам знаю, чего… спать ли…
– Вы не выражайтесь похабным словом!
– От-то-то-то!.. Вы… буржуйка против меня! Голому мне ходить? при вас да без портков? А мне стыдно!..
– Ох, дядя Андрей! Попомните вы мое слово… подохнете! будут вас черви есть!
– Червя… она усякого будэ исты… по писанию Закона! И вас будэ исты, и грахва усякого, и… псяку. А поросенка я выменял, себя обеспечил… не будет вам неприятности через его. А выпил я по семейной неприятности, сказать… Я ей голову отмотаю, Лизавете, за мою корову! Хочь ее девчонка, падчеря моя… с матросом спуталась… мне теперь на… плевать! Моя корова!
Жабы в худом водоеме начинают кряхтеть – кто громче. Кряхтит и дядя Андрей. Когда он пьян, начинает в нем закипать смутная на что-то досада-злость.
– Вам, дядя Андрей, время на другой бок валиться. На котором вчера лежали?
